Кукушка

Замок отличался необычностью. Наполовину вросший в основание скал, наполовину облепивший их снаружи, он был и каменный, и деревянный, 50 на 50, сливался с местностью, казался хаотичным. У его создателей было странное понятие о красоте и удивительные методы строительства. Туннели, вырытые в толще скал, казались дикими, но в их расположении просматривалась некая система. На стенах травник не нашёл следа кайла или зубила, лишь остаточную магию, от времени сухую и трескучую, как паутинка. Все залы, переходы и сквозные анфилады комнат были созданы таким же способом. Везде царила чуждая людскому глазу, но при этом явная гармония несоразмерных стен, перил, подъёмов, спусков, пандусов и лестниц, закруглённых поворотов, непрямых углов, витого купольного свода и оконных переплётов в виде сотовых решёток. То был мир головокружительной несимметричности, архитектура выгнутых суставов. Только пол был ровный, в этом предпочтенья сидов и людей совпадали. Нигде ни кирпича, ни вделанного в стену камушка; гладкие поверхности напоминали текстуру древесной коры с орнаментом листвы и перекрученных ветвей на балюстрадах и колоннах. Лишь недавно травник понял, что все эти туннели и ходы в скале прокладывали корни. Именно так. Старший народ жил с магией в крови и свои замки не строил, а выращивал. Можно было догадаться и раньше: все семнадцать башен, включая донжон, представляли собой гигантские стволы деревьев неизвестной травнику породы – белокорые, с толстыми ветвями наверху, с корнями у подножия, полые внутри, закаменевшие снаружи. Вся обстановка в комнатах и в караулках тоже была выращена.

Или отсутствовала.

– Вот уж извини, – проговорил беловолосый, – с этим твоим беспокойством я ничего не могу поделать. Я ведь говорил тебе…

– Да помню, помню: старая застава Тильвит-Тегов, всё такое. Просто очень мне не по себе. Не обращай внимания. Привыкну.

Тил усмехнулся:

– Привыкнешь? Это вряд ли. Тут всегда немного странно. А чего ты хочешь? Всё опутано следами старой магии. Здесь применяли сильную волшебную «пропитку» – колдовство удерживает стены этой крепости, как у людей раствор скрепляет камни. А если учесть, что кругом следы ремонтов после боя, остатки сторожевых заклятий, клочья маскировки, сигнальные струны…

Травник вскинул голову, заинтересованно огляделся и опять повернулся к собеседнику:

– Ты что, чувствуешь всё это?

– А то нет! – Налетевший порыв ветра колыхнул перо на его фламандской шапочке. – Это всё равно как если бы убрали пушки, но оставили лафеты. Трудно после этого не думать о войне. Но ты напрасно беспокоишься: уже много сотен лет тут никого нет, ни высокого народа, ни подземных гномов, никаких живых существ, только камень и дерево, – закончил он, вздохнул и грустно улыбнулся своим мыслям. – Ладно, – объявил он, шлёпнул ладонями о парапет, отстранился и развернулся к собеседнику лицом. – В следующий раз буду предупреждать о своём появлении.

– Интересно как?

– У меня свои способы.

Глубокие, непроглядно-чёрные глаза пришельца были не по-человечески грустны и в то же время не по-человечески насмешливы. Взгляд их было трудно выдержать. Ещё труднее было потом отвести свой.

Рыжий выдержал. Затем отвёл.

– Лучше бы ты помог мне выбраться отсюда, – ответил он.

Тил покачал головой:

– Ты знаешь, что это не в моих силах.

– Но сюда-то я как-то попал!

Беловолосый не ответил. Вместо этого опять поднял голову к небу.

– Скоро совсем стемнеет, – как бы про себя сказал он. – Жаль, что ты не видишь этих цветов.

– Ну жаль и жаль. Бог с ними. А зачем они?

– Вот этого не знаю. Думаю, это погодная магия слегка разладилась. С той стороны уже весна, а здесь ещё снег. Но до чего красиво! Прямо как тогда на Севере. Ты ужинал?

– Нет ещё.

– Давай поедим. – Тил поднял сумку, висевшую у него на плече, и похлопал по ней. – Я принёс хлеб, сыр, рыбу. И ещё вино.

– Спасибо.

– Не за что. Прости, что не могу заглядывать почаще: я знаю, ты тоскуешь по людской еде. Пойдём, а то ещё гробанёмся в потёмках…

Жуга усмехнулся. Опасения его спутника были совершенно лишними: уж на этот счёт можно было не беспокоиться – старая магия исправно действовала, зажигая на стене холодные огни по мере продвижения по лестницам и коридорам и так же исправно гася их за спиной, – за три месяца пребывания здесь он успел в этом убедиться. Сам Жуга прекрасно видел в темноте, а на самый крайний случай и он, и его спутник могли зажечь собственный магический огонь. Предлог был явно надуманным, но спорить он не стал и первым двинулся вниз.

– Их четыре, – вдруг раздался голос за его спиной.

– Что? – травник обернулся.

– Я говорю, что их четыре, этих крепостей.

– Таких, как эта?

– Да. Четыре пограничных цитадели запада: две севернее – Авалон и Тир-Нан-Ог, одна на западе – Каэр Сиди, «Кружащийся замок», в Слиаб Мис, и эта, Катаэр Крофинд – «Крепость с белыми валами». Юго-западный рубеж.

Он умолк, и некоторое время только лёгкий звук его шагов раздавался в тишине.

– Что они оберегали, Телли? – тихо вопросил Жуга. – От кого?