Кукушка на суку. Акт второй

Эх, Марина Юрьевна, Марина Юрьевна… Даже на ложе, на смертном ложе, ты думаешь о других. Солнце быстро проваливалось за горизонт. И на самом деле: скоро стемнеет. Я подумал, что спасти женщину, ставшую мне практически родной, может только обильное питьё и тепло. На всякий случай я спросил Виолу:

– У тебя нет никаких лекарств?

– Нет. Я ничего не употребляю.

Понятно. Все женщины, как женщины, таскают с собой ворох всевозможных болеутоляющих и прочих средств для всех органов тела, а у этой «звезды» кроме косметики и айфона – ничегошеньки нет.

Со скоростью мышки профессионального геймера я вытащил вонючее водительское кресло на улицу и стал выгребать ногами весь мусор из помещения. Зачем только я увидел солнца луч в твоём окне? Внутри меня всё бурлило, клокотало и бесилось. Какой дурак соорудил тебя посреди пустыни? Вода? Кому она здесь нужна? Наверняка, тебя отгрохали во времена Советского Союза. Тогда любили вбухивать огромные деньжищи в разного рода мелиорации и рекультивации земель. С другой стороны, чтобы мы сейчас делали без воды. Нет-нет. Нет вины строителей, что в блок-боксе поселились пауки. Скорее в этом можно винить тех, кто выломал дверь и накидал огромную кучу мусора. Эх, люди, люди, человеки… Вычистив таким образом помещение, я уже собрался вносить внутрь больную, но неожиданно увидел среди бумаг, пакетов, бутылок и окурков спичечный коробок. А вдруг? Я аккуратно взял коробок в руки и открыл его. Он был забит использованными спичками. Но, о чудо! Среди сожжённых собратьев нашлось три спички с серными головками. Они были сухими, так как валялись долгие годы внутри помещения. В процессе сгребания мусора в кучу обнаружилась и причина агрессии пауков. Я сразу не обратил внимание на многочисленные светлые и немного оранжевые шарики. Только теперь до меня допёрло, что это коконы каракуртов, из которых должны были вылупиться тысячи новых ядовитых пауков. Вернувшись внутрь помещения, я стал внимательно осматривать его стены. И точно: в углах, на вентиляционной решётке и просто в небольших углублениях стен на паутинах висело множество подобных шариков. Да и пауков там было пруд пруди. У них здесь роддом республиканского значения. Офигеть! Я вернулся на улицу и разжёг костёр. Но самые крупные бумаги, а среди мусора находились газеты и журналы, по которым можно было изучать историю Казахстана последних тридцати лет, я не стал бросать в огонь. Запаливая их в виде факелов, я бегал по комнате и сжигал паутины, пауков и их ещё нерождённое потомство. Покуражившись вволю и посчитав, что помещение стало абсолютно стерильным и безопасным, я вернул назад водительскую сидушку, а следом занёс и Марину Юрьевну. Дамочка в розовом всё это время безучастно стояла в стороне.

– Ты чего встала? Давай, заходи, уже темно совсем. Скоро похолодает.

– Нет, ни за что, – пролепетала в ответ Виола, быстро завертев головой.

– Ну, как знаешь! – отрезал я. – Никто не собирается носиться с тобой, как дурак с писаной торбой.

Через десять минут совсем стемнело, а костёр догорел, так как особо долго гореть в нём было нечему. Тут же в дверь аккуратно постучали:

– Фёдор, пусти меня.

– Открой сама. У нас слуг нет.

Она осторожно приоткрыла дверь:

– Здесь правда больше нет пауков?

– Правда, правда! Заходи и затвори за собой.

На лбу у меня горел фонарик, я продолжал вливать воду в рот Сухарецкой. Она впала в кому и больше не приходила в себя. Меня её состояние очень напрягало.

– А если они снова приползут? – осторожно прозондировала перспективы девушка.

– Не приползут. Я по углам набросал золу от сгоревших журналов.

– Это их испугает?

– Естественно. Всё живое на земле боится пожаров.

– Как? В пустыне нечему гореть. Они, наверное, и не знают, что такое пожар.

– Знать не знают, но генетическая память и рефлексы есть у всех.

– Их предки жили в лесу? Если это когда и было, то миллионы лет назад. Вряд ли за это время сохранились хоть какие-то рефлексы.

– Ты не слышала, что рассказывал про Мангышлак Жандар?

– Нет, я не слушала его.

– А надо бы хоть иногда слушать других.

– Давай не будем ругаться, – выхолощенным голосом предложила она.

– Я и не ругаюсь. Жандар рассказывал, что Мангышлак, а по-казахски Мангистау, переводится, как земля тысячи поселений.

– Вряд ли это так.

– Да нет, «это так». Совсем недавно, буквально вчера, по меркам истории нашей планеты, здесь цвели сады.

– И куда всё исчезло? Не могло же всё так запросто в одночасье испариться?