Кукушонок

Поздно вечером позвонила мама — должно быть, ее терзали муки совести.

— Ну, разве духи не чарующие, скажи? — спросила она, и я похвалила и страстные духи, и заурядную ночную рубашку.

13

Лучшие времена в моей жизни всегда пролетали мгновенно, зато в минувшие месяцы счастье улыбалось мне как никогда прежде. Мы с Патриком во многом схожи, у нас, слава богу, одинаковый юмор и вкус, у нас обоих позади отношения, потерпевшие крах, и мы вовсю наслаждаемся нашим тайным сексом.

Это значит, что Мануэль довольно скоро заметил, что происходит. Мальчик ведь отнюдь не дурачок, он быстро понял, что господин папа захаживает к его учительнице, а в собственную постель возвращается в довольно поздний час. Он, правда, не заговорил об этом с отцом напрямую, но однажды за едой вскользь бросил:

— Аня, передай, пожалуйста, соль!

Патрик удивленно поднял голову от тарелки.

— Что такое, я не ослышался? — строго спросил он.

— Вы ведете себя, как два подростка, — сказал Мануэль. — По мне так ваши игры в прятки совсем ни к чему.

С тех пор мы ведем себя почти как семья, но я рада, что в школе Мануэль никак этого не показывает. Поставил ли он об этом в известность Сару и Юлиана, не знаю. Временами мне кажется, что мальчик приходит домой глубокой ночью, но за его воспитание — по крайней мере, когда он дома, — я ответственности не несу.

Когда у Биргит начался декретный отпуск, мне пришлось взять на себя ее часы французского в десятом классе. С тех пор мы с ней больше не виделись, и я понемногу выбросила ее из головы. Когда сама купаешься в счастье, охотнее склоняешься к тому, чтобы прощать других, и становишься великодушной. Конечно, с ее стороны было нечестно заводить шашни именно с Гернотом, но ведь мы с ним были уже в разводе. И ребенок, может быть, действительно от Штеффена, просто я слишком истерично к этому отнеслась.

До сих пор я не отваживалась заговорить с Патриком о моей главной проблеме — желании родить ребенка: тише едешь, дальше будешь. Не настолько прочно укрепилось еще наше партнерство, чтобы стоило обсуждать возможное прибавление в семействе.

— Странно уже то, что теперь и на работе я вдруг стала чувствовать по отношению к себе новые проявления симпатии. Стоит мне войти в учительскую, как тут же Мать Природа и галстучный учитель биологии пристают ко мне, чтобы я разделила с ними их шиповниковый чай и остатки овсяного печенья.

Остальной коллектив тоже ведет себя сходным образом, я вдруг стала центром внимания. Ну да, ведь тех, у кого дела плохи, обычно избегают, а жизнерадостность действует, наоборот, притягательно, как магнит.

Вот и новый коллега, который — в своих очках с темной роговой оправой, в вельветовых брюках и твидовом пиджаке — чем-то напоминает мне Вуди Аллена, ищет повода сблизиться со мной. Кажется, он даже немножко влюблен и делает мне комплименты. Захоти я только, и завоевала бы его в два счета, но у меня теперь иммунитет на других мужчин, даже на привлекательных.

Когда сегодня на большой перемене бутерброды разворачивались не только в школьном дворе, но и в учительской, а я, как уже не раз бывало, стреляла алчными глазами, у кого что есть, к нам ворвалась школьная секретарша.

— Госпожа Тухер родила сына! — воскликнула она в радостном возбуждении, поскольку всегда принимает близко к сердцу личную жизнь учителей. — Только что звонил ее муж. Директор считает, что я должна собрать деньги на весенний букет.

Все потянулись к кошелькам, Мать Природа извлекла из своего джутового мешка даже открытку, но наша простодушная секретарша сочла североамериканского гризли не подходящим к случаю. Мы подписались на листке бумаги, который она потом вложит в поздравительную открытку.

Меня эта новость не просто выбила из колеи, а прямо-таки доконала. Совершенно незаслуженно Биргит получила то, что для меня, возможно, так и останется недоступной мечтой.

— Ты ж ей лучшая подруга, — шепнул мне коллега Ансельм Шустер. — А че ж у тебя лицо, как у дюрерской Меланхолии? Или с родами что не так?

Не хватало мне только его доверительного «уж мне-то можно сказать». Я сердито заверила, что он превратно истолковал выражение моего лица и что все наверняка прошло хорошо.

— Э, девка, тебя иной раз не поймешь толком, — посетовал Ансельм, качая головой.

Обедаем мы теперь всегда вместе.

Мануэль тоже узнал эту новость, которую разнес по школе Ансельм Шустер.

— Госпожа Тухер родила ребенка, — объявил он. — Интересно, скоро ли она вернется в школу?

— Наверняка не так скоро, — сказал Патрик. — Но я понятия не имею, как это предусмотрено для учителей. Аня, вероятно, знает лучше, чем я.

Я пожала плечами и вообще скупилась на слова. Даже за едой не оставляют в покое, а ведь я с таким предвкушением ждала эти фаршированные перцы.