Кукушонок

Казалось бы, после недавно прошедших в кинотеатрах с огромным успехом, хотя и неоднозначно воспринятых публикой, отечественных фильмов с откровенно эротическим уклоном «Маленькая Вера» и «Интердевочка», это вполне невинное игровое действо уже никого не должно было покоробить. Однако пока оно шло, Жора видел, как лица сидевших в седьмом ряду партера партийных и советских руководителей области окрашивались последовательно в красный, бледный и зеленоватый цвета. Но в открытую отреагировал на происходящее на сцене лишь один пожилой зритель, демонстративно покинувший притихший зал с громким возмущенным возгласом: «Как вы такое смотрите?! Стыдобища! Порнуха! Тьфу!»…

– И какую рецензию прикажете нам печатать? – спросил Жора у тестя.

– Я вам напечатаю! – пригрозил Иван Кузьмич. – Распустились, понимаешь! Завтра разберёмся, кто эту похабщину разрешил к нам притащить! Жди оргвыводы.

Однако, как ни странно, оргвыводы не последовали. Еще недавно за куда меньшую провинность – размещение рекламы о подписке в виде накрытой газетой голой девушки – всесильный обком исключил из партии и снял с должности редактора местной молодёжки. А сейчас итогом бурного обсуждения театральной постановки стало объявление всего лишь выговора начальнику областного управления культуры, пригласившему эту заграничную труппу на гастроли без предварительного просмотра и согласования репертуара. И больше того: спектакль запретить не решились, и он шёл еще неделю с дотоле невиданным аншлагом.

После этого Жора наконец-то окончательно осмелел и выступил с большой разоблачительной статьей в популярном центральном еженедельнике, мгновенно приобретя всесоюзную известность. В этом нашумевшем опусе он разделал под орех прежде родную компартию, выдав все её секреты. Рассказал про подмену органов государственной власти, про номенклатурные привилегии со спецмагазинами и спецполиклиниками, про кумовство, вновь припомнил первых помощников капитана. И убедительно доказав, что КПСС никакая не «ум, честь и совесть нашей эпохи», заявил о своем выходе из партии. А в день публикации материала сдал секретарю партбилет, предварительно выдрав из него фотографию, и уволился из газеты.

– Ну, ты и гадёныш! – кричал на него, багровея обвислыми щеками тесть. – Перевёртыш, перерожденец, двурушник хренов! Мы тебя со всей душой в семью приняли, свинья ты неблагодарная! Ты память своего деда опозорил!

– Какую еще память? – удивился Жора, который давно забыл свою выдумку о предке, якобы до смерти бившемся с басмачами за советскую власть.

– Ладно, деда! – не слушая его, продолжал негодовать Иван Кузьмич, – Ты в какое положение меня, мать твою …, поставил, а?! Меня же, из-за тебя, перерожденца хренова, партия в порошок сотрет! За потерю бдительности! Пригрел змею на груди!

– Вы бы при детях не матерились, а? – попросил, пытаясь остановить поток бранных слов, Жора.

– Нет, ты мне, поганец, скажи: ты зачем в партию вступал?!

– Хотите, честно? – с кривоватой наглой ухмылкой спросил Жора. – Ладно, будет вам по-честному: за тем же, что и другие! Потому, и вы не хуже меня знаете, что у нас в стране беспартийному ничего не светило: ни приличной должности, ни хорошей зарплаты, ни продвижения по службе. А я не хотел быть человеком второго сорта! Я хочу жить здесь и сейчас, а не когда-нибудь в обещанном вами светлом будущем! Да, поначалу я верил в ту лабуду, что вы нам с детства внушали: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!», «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!»? Ну, и где этот ваш коммунизм?

– Как же я тебя раньше-то не раскусил?! Притворялся, значит, наш приспособленец?

– Да, приспособленец! – парировал Жора, вспомнив, что лучшая защита – нападение. – Это вы, ваша партия таким меня воспитали, и не только меня! Всю страну заставили подстраиваться под ваши правила. Всех нагнули!

– Ага, и ты решил, что пришло время разогнуться, прозреть и покаяться?! И давно ты таким праведным стал? Может, и премии за свои сраные заметки вернешь?! Ты думаешь, этой поганой статейкой из пешки в ферзя превратился, имя себе сделал, знаменитым стал, наверх взлетел? Не-е-ет, ты, негодяй, всплыл, потому что дерьмо всегда всплывает! О жене, детях подумал? Ты на какие шиши будешь их содержать, а!? Тебя ж никто ни на какую работу теперь не возьмёт!

– Во-первых, не орите на меня, Иван Кузьмич! – повысил голос и Жора. От былой, пусть и непритворной, его почтительности не осталось и следа. – Какой-то вы не последовательный: то вы за, то вы против генеральной линии партии на новое мышление и на самоочищение – совсем меня запутали! У нас, если не забыли, на дворе демократизация и гласность!

– Издеваешься, что ли, демагог хренов?! Ты еще поучи меня, щенок! Нахватался: генеральная линия, генеральная линия! – передразнил Иван Кузьмич. – Да, этого твоего пустомелю «Меченого» и снять недолго, если будет в том же духе народ смущать! И не таких снимали!