Кулак войны

– Я счастливчик, – он похлопал себя по животу, словно все у него было в порядке, хохотнул и указал пальцем в Горца. – Повышаю ставку! Он станцует ламбаду с Марком!

Здоровяка перекосило, но он взял себя в руки. Марк не отреагировал. Я почесала затылок. В карточных играх я была не сильна – знала правила, но играла в детстве и помню смутно. И тем более понятия не имела, как работают шулеры, потому не рассчитывала на успех и ждала удобный момент, чтобы воспользоваться им без потерь.

У меня карта никакая: восьмерка червей и червовый туз. Не пришей козе рукав. Удобный момент никак не предоставлялся, надо было протянуть время:

– Похоже, босс, ты проиграл.

– Да ладно! Повышай ставки.

Я демонстративно вздохнула, еще раз обвела взглядом комнату, подмечая детали, запечатлела памятью гигантскую трехъярусную люстру, похожую на свадебный торт.

– Придумала! – проговорила я громко. – Ты освободишь того мужика в клетке.

Если даже «тот мужик» и услышал, то никак не отреагировал на мои слова.

Графа явно забавляло происходящее, он покрутил перстень на указательном пальце и кивнул:

– Почему бы и нет? Он не жилец. А его место займет куда более ценный экземпляр. Правда, Марк? Дурень ты принципиальный! Аж жалко тебя. Эд, открывай карты, но не спеши.

Пиковый туз. Чудненько! Одна пара есть!

Покер-фейс у Графа не получался – уж очень живая у него мимика. Кожа на лбу взялась гармошкой, правая бровь взметнулась вверх, зрачок зрячего глаза сузился. Эд потянулся к последней карте, но Бобби остановил его, схватив за руку, сунул в рот сигару, закурил, пуская дым кольцами, щелкнул пальцами:

– Лилия! Виски!

Все это время я не сводила с него глаз, но если он заменил карты на другие, сделал это виртуозно. Между тем, обстановка изменилась. Эдвард стоял чуть позади меня, а охранник за спиной Горца опустил ствол. Уже лучше.

Я встретилась взглядом с Марком, моргнула дважды. Горец тоже это видел и опустил скрещенные на груди руки. Официантка в белом кружевном переднике, чепце и платьюшке, едва прикрывающем задницу, несла виски на серебряном подносе с выпуклыми херувимами, поедающими виноград. Неестественно круглые ее груди колыхались.

Самое время, но мы ушли вглубь лабиринта. Услышат ли мой сигнал? Погасят ли свет?

Официантка встала между Эдвардом и Бобби, наклонилась. Я вскочила, ухватила пистолет Эдварда и выстрелила в Графа – не попала, он уклонился. Перед тем как погас свет, успела заметить, что Марк вырвал автомат у охранника справа, а Горец обезоружил того, что целился ему в спину, а также брошенные на стол карты – два туза. У меня не было шансов.

Когда воцарилась темнота и смолкла музыка, донеслась забористая брань, женский визг.

– Взять их! – заорал Граф. – Тревога!

Пока никто не зажег фонарь, я перевернула стол, метнулась к красной фигурке Терри Смит, схватила ее за руку – она дернулась, пытаясь освободиться, но я оказалась сильнее, поволокла ее за собой к выходу:

– Это свои. Цыц!

Девушка послушалась – сопротивление ослабло. Охранник у входа зажег фонарь – я выстрелила в него, фонарь не погас, покатился по полу. Присев за другой столик, сняла еще двоих, третий спрятался в проходе. Четвертым выстрелом разнесла долбанный фонарь, потому что абсолютная темнота – единственное наше преимущество.

Фонарь включил бородач, тискавший шлюх, и сразу же получил пулю то ли от Марка, сумевшего освободиться, то ли от Горца. Один из амбалов, что были под кайфом, вскочил и с ревом принялся поливать помещение свинцом.

– Отставить, дебилы! – крикнул Граф – я выстрелила на голос, кто-то заорал. Вроде не хозяин.

Красные силуэты беспорядочно двигались по темному залу. Шлюхи лежали на полу, охранники спотыкались о них и матерились. Фонари они включать опасались.

– У них тепловизор, что ли? – проговорили за столиком, где сидели горбун, одноглазый верзила и рыжий бородач.

– Да хэзэ. Ща, – он передернул затвор. – Включат свет, постреляем.

Мы с Терри Смит прошли возле них на цыпочках. Два красных силуэта целенаправленно двигались туда же, куда и я. Один немного отклонился от курса и смещался в сторону клетки с узником. Бедняга, и правда, не жилец – он светился не красным, а оранжевым. Красной была голова и область сердца.

– Марк, пять метров правее и прямо!

Выкрикнув это, я упала рядом со сценой и шлюхами, прячущимися за ней, повалила Тери. До коридора, где притаился охранник, осталось двадцать шагов. Гости заведения, паникуя, жутко шумели, громыхали стульями, что-то роняли. Зычным басом кто-то призывал всех не двигаться.

– Тут бомба, – я узнала голос Марка. – Бомба, вашу мать! Тикает, сейчас взорвется!

Завопили шлюхи, заметались по залу, грохота стало больше. Между ними носились два крупных силуэта – наверное, наркоманы.

Раз, два, оттолкнуть ногой столик, три, четыре…

– Терри, осторожно, тут…

Но девушка уже споткнулась о перевернутый стул. Ее руку я не выпустила, потянула Терри на себя, помогая ей подняться. Пять, шесть, семь, восемь, девять… Переступить через остывающего охранника, который тускло светился оранжевым. Рядом – еще один труп. Спотыкаясь, Терри бежала за мной.