Кульбиты на шпильках

В Париже мы традиционно соперничали с румынскими спортсменками. На вольных упражнениях, с которых начались соревнования, лидерство захватила команда Румынии. После опорных прыжков в наш спор вмешалась Украина. Но на третьем снаряде — брусьях — мы уверенно вырвались вперед.

И обогнали преследовательниц на целый балл. Как писали потом журналисты, мое уверенное выступление, вероятно, выбило из колеи выходившую следом Симону Аманар. От меня же зависел и итоговый результат на бревне. Максимальная собранность помогла нам одержать-таки свою первую командную победу.

Помню, на пресс-конференции после состязания в многоборье меня спрашивали журналисты, как мне удалось собраться, ведь после второго снаряда я порядком отставала от лидеров. На самом деле, меня даже в пятерке не было. Но я твердо усвоила: если часто смотреть на табло, вряд ли добьешься успехов. Это отвлекает, сбивает настрой. В конце концов, два снаряда — это только половина пути. Всегда надо идти вперед и бороться до конца. Уже тогда я заявила, что в Сиднее буду бороться за «золото», что у меня готовы новые программы, которые я активно обкатывала.

Несколько месяцев спустя, после того как в Москве, в «Олимпийском», завершились соревнования на Кубок России в многоборье и чемпионат в отдельных видах, в одной из газет я прочитала слова знаменитой гимнастки Лидии Ивановой: «Искренне восхищаюсь Хоркиной! Казалось бы: там, на чемпионских высотах, куда когда-то взлетела, Света могла бы наконец немножко успокоиться и в 21 год продолжать выигрывать только за счет имени и авторитета. Но она в очередной раз гениально обновила программы!» Дороги были для меня и слова главного тренера сборной России и президента национальной федерации Леонида Аркаева: «Я вижу Хоркину каждый день на протяжении более десяти лет, но не устаю ей удивляться. Она, вопреки всем гимнастическим законам, продолжает прогрессировать, когда, казалось бы, это уже просто невозможно! Ее можно сравнить с коньяком, который с годами только хорошеет…» Хорошо сказал. Аркаев всегда умел находить нужные слова, чтобы поддержать и успокоить. Только в те годы, когда мы были рядом, он любил меня называть стервой. Наверное, он был прав, я ведь и тренировалась и боролась до остервенения.

В спорте нужно быть немножко стервой. Но я всегда была доброй. Никогда и никому не желала зла. Хотя могла и вспылить, и накричать, но всегда быстро отходила.

В Сидней мы приехали за месяц до Олимпиады. Думаю, что это было нашей первой серьезной ошибкой. Было бы лучше, если бы мы остались дома, на «Круглом». Там были нормальные условия для тренировок, там можно лучше сохранить и физическую, и психологическую форму. А ведь чувствовала я себя тогда просто шикарно! У меня получалось абсолютно все. Но старший тренер решил, что мы все должны быть в Австралии за месяц — и точка. Разве у спортсменов есть право голоса?.. А по моему характеру было бы гораздо лучше прилететь и — с корабля на бал: выйти на помост, всех на лопатки, медали в карман и — улетели!..

Мы же тренировались там целый месяц в простом спортивно-игровом зале с жестким деревянным полом, где были расставлены снаряды и, конечно, не было поролоновых ям, и всегда приходилось работать на жесткую опору. И снова забивались мышцы, травмировались суставы… В общем, точь-в-точь, как во сне, повторялись условия того предолимпийского сбора, который мы уже пережили перед Атлантой. Нас периодически мучила проверками бригада по допинг-контролю, особенно меня, ведь я была фаворитом. Однажды, правда, приключилась «забавная» история с допинг-бригадой. Как обычно, они нагрянули как снег на голову. Дело было вечером, «делать было нечего» — в смысле тренировок, — мы отдыхали: кто-то ушел на массаж, кто-то нежился в джакузи. Я сидела у себя в номере и читала книгу. Стук в дверь. Открываю — нежданные гости. Представились службой допинг-контроля и предложили мне сдать на анализ, извините, мочу. Гимнасток на анализы крови не диагностируют. И надо же было такому случиться, что буквально перед их визитом я уже побывала по малой нужде. Естественно, удовлетворить их просьбы об анализе сию минуту я уже не могла. Войдя в положение, бригада оставила рядом со мной «сиделку», которая ходила за мной по пятам в течение двух часов и записывала, что я пью и что я ем, пока мой организм не будет готов к тому, чтобы удовлетворить их просьбу об анализе. Она посетила со мной и массажный кабинет, и посидела рядом, пока я расслаблялась в джакузи, и изрядно мне поднадоела своим присутствием. Тогда я решила ускорить процесс и извлекла из «тайничка» банку пива… Вы бы видели ее глаза и изумленное выражение лица!

— Ты будешь это пить?! — промолвила медсестра в ужасе.

— Могу поделиться… — предложила я ей, ни чуть не смутившись ее реакцией. Мне было ужасно смешно и хотелось побыстрее с ней расстаться. — Кстати, вкусное пиво. Рекомендую…