Куликовская битва

В государственном пергаменном синодике,[306] древнейшая часть которого датируется XIV–XV вв., среди «убиенных от безбожного Мамая» оказались записаны из командиров передового полка[307] князь Федор Белозерский и сын его Иван, командир того же полка воевода коломенцев Микула Васильевич Вельяминов, воевода владимирцев и юрьевцев Тимофей Васильевич Волуй, один из командиров сторожевого полка воевода переяславцев Андрей Иванович Серкизов, также один из командиров сторожевого полка Михаил Иванович Акинфович, один из командиров большого полка боярин Михаил Андреевич Бренко, полка левой руки — Лев Морозов, командир разведчиков Семен Малик Приведенный список по записи почти современен Куликовской битве и соответствует такому же перечню близких к рассматриваемым событиям Симеоновской — Троицкой летописей, добавляющих в этот ряд еще и Александра Пересвета[308].

Характерен состав названных выше лиц. Почти все они являлись полковыми командирами, назначенными во время построения на берегу Дона накануне сражения. Поэтому они и были по иерархическому признаку первыми внесены в синодик и летописи. Исключение составляет окольничий Тимофей Васильевич Волуй, не числящийся среди полковых начальников. Согласно В. Н. Татищеву, в критическую фазу боя, когда враги врезались в большой полк, в котором к тому времени отсутствовали два командира: великий князь и погибший Михаил Бренко, именно Тимофей Васильевич и Глеб Друцкий (у Татищева, видимо, неточно — Брянский) «зело крепце бишеся и не даюсче татаром одолевати»[309]. Совершенно очевидно, что оба этих человека в тот момент действовали как вставшие на место выбывших новые полковые руководители. Таким образом, первоначальные записи коснулись в первую очередь главных войсковых предводителей. Из 23 таких предводителей, назначенных на донском смотре, шесть, а вместе с Т. В. Волуем семь погибли в сражении; это составляло почти треть высшего командного состава русской армии.

К приведенному списку убитых в различных произведениях Куликовского цикла добавлены и другие военачальники: князья Федор Тарусский и брат его Мстислав, Владимир Дорогобужский, Угличские, Белозерские, Дорогобужские, Ярославские, Иван Михайлович Моложский, Юрий Мещерский, воеводы Константин Кононович, Иван Иванович Акинфович[310]. Не продолжая перечня (это требует специальных разысканий), отметим, что из 44 упомянутых источниками в качестве участников Куликовской битвы князей погибли 24[311]. Речь идет о войсковых командирах разных, преимущественно весьма высоких рангов. Приведенные данные можно дополнить еще одним списком — так называемых боярских потерь. Думаю, что в этот более массовый и безымянный список включали не только бояр, но и детей боярских, и слуг вольных. Все они являлись по большей части начальниками мелких тактических единиц.

Список боярских потерь содержится в Задонщине и Сказании о Мамаевом побоище и несомненно составлен по записям, произведенным на самом Куликовом поле. Он включает людей, находившихся в 20 из 40 (подсчет наш) собравшихся на битву ополчений. Список поэтому неполон (по-видимому, обобщен), но учитывает основные контингенты оказавшейся на Дону русской армии, в особенности ее московскую часть.

Данные о количестве обозначенных в списке бояр, новгородских посадников, литовских панов[312] в сравнении с неправдоподобно громадными цифрами источников о численности русского войска кажутся вполне «умеренными» и, видимо, не лишены достоверности. Здесь перечислены бояре московские, белозерские, коломенские, серпуховские, переяславльские, костромские владимирские, суздальские, муромские, ростовские, дмитровские, можайские, звенигородские, угличские, из Нижнего Новгорода, галичские, посадники из Великого Новгорода, литовские паны. В некоторых списках Сказания о Мамаевом побоище добавлены бояре ярославские и тверские[313]. Общее число жертв в разных источниках (и их редакциях) колеблется от 543 до 604. Если же иметь в виду составленный нами с учетом пропусков и дополнений и некоторого различия в цифрах сводный список потерь, то общее число составит от 697 до 873 человек. Привлекая же наиболее правдоподобные цифры, содержащиеся в Задонщине и основной редакции Сказания о Мамаевом побоище, мы получим общий итог, приближающийся к 800 человек.