Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

Тот факт, что в летописях не упоминается об этом важнейшем с точки зрения исследователей, событии, не является чем-то исключительным или невероятным. Напротив, это скорее типично для древнерусских летописных сводов. Летописи не сообщают даже о водворении в царском храме самого «чюдотворного» образа Донской Богоматери, хотя зафиксирован каждый эпизод из ее путешествия в Полоцк. Деисусный чин (и вообще иконостас), сколь бы значителен он ни был, не мог сравниться с «чюдотворным» образом, и замена иконостаса в храме в период полной его реконструкции и обновления, видимо, не могла привлечь особого внимания летописца. Стоит, однако, обратить внимание на следующую летописную запись под 1566 г.: «Того же лета повелением государя царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Руси самодержца поновлена бысть потпись церкви Благовещение пречистые, что на переходех, и образы златом и камением повеле украсити»[883]. Возможно, последнее относится к только что поставленным древним иконам деисуса и праздников.

Конечно, до тех пор, пока не будут обнаружены прямые доказательства, подтверждающие принадлежность сохранившегося иконостаса Успенскому собору в Коломне (или другому памятнику), и не будет установлено время реконструкции придворного Благовещенского храма в период между 1550–1634 гг.[884], получить более точный ответ на вопрос о происхождении этих древних икон, видимо, невозможно. Однако не исключено, что подобные документы не сохранились или просто никогда не существовали. Поэтому нельзя отказываться от тех косвенных свидетельств, которые помогут расширить наши знания об истории этого уникального памятника культуры эпохи Куликовской битвы.

Л. М. Костюхина Русские рукописные книги и книжное письмо рубежа XIV–XV вв. (по материалам ГИМ)

Общий экономический и политический подъем в Северо-Восточной Руси второй половины XIV в., рост национального самосознания, особенно после Куликовской битвы, способствовали развитию русской культуры и не могли не отразиться на уровне русского книгописания. Наиболее значительными показателями прогресса в этой области культуры служат: количество дошедших до нашего времени книг и разнообразие их жанров, соотношение в них светских и церковных элементов, совершенство их оформления, в первую очередь письма и украшений, расширение интернациональных, связей, отразившееся в русских книгах этого периода.

В настоящей статье рассматриваются в основном количественные показатели, а также особенности оформления книг (в том числе палеографические) и проявившиеся здесь черты русско-византийских и южнославянских связей[885].

В конце XIV — первой четверти XV в. книгописание на Руси интенсивно развивалось, в основном за счет возрождения произведений времени Киевской Руси, переписки и включения их в новые литературные сочинения. Примерами этого являются «Повесть временных лет», вошедшая во все основные летописные своды Москвы, Твери, Новгорода, «Слово о полку Игореве», которое используется в «Задонщине» и «Сказании о Мамаевом побоище».

На протяжении всей истории русского книгописания значительное пополнение русских книг шло за счет новых редакций переводов произведений традиционных жанров литературы, а также византийских повестей, слов, поучений. При этом переводы делались и через посредничество южных славян, и прямо с греческих оригиналов. Так, «Повесть об Акире Премудром», «Сказание о создании Софии Цареградской», «Откровение Мефодия Патарского» были переведены непосредственно с греческого языка на русский и уже в этом переводе перешли к южным славянам.

Наконец, в русской литературе рубежа XIV–XV вв. получают широкое распространение новые жанры: воинские повести того типа, который был положен в основу Куликовского цикла — «Задонщины», «Сказания о Мамаевом побоище»; панегирики — похвалы, подобные «Слову о житии Дмитрия Донского» (истоки этого жанра можно отнести ко времени появления «Слова о законе и благодати» Иллариона); исторические повести, такие как переводная «Троянская притча» или русская «Повесть о взятии Царьграда латинянами» (1204 г.).

Наряду с увеличением жанрового разнообразия русских книг, наблюдается некоторое возрастание доли произведений нецерковного характера.

Развитие русского книгописания выявляется при сравнении данных XIV и XV вв.[886] Общее количество сохранившихся и выявленных русских книг распределяется по интересующим нас периодам следующим образом:

Сопоставление приведенных в таблице цифр показывает, что по общесоюзным данным на каждую четверть XIV в. приходится в среднем около 160 русских рукописей, в то время как на каждую четверть XV в. — около 625, т. е. почти в 4 раза больше.