Кулинар

Света подрабатывала частными уроками. Платили ей достаточно, чтобы она могла экспериментировать со своей внешностью. Другое дело, что эксперименты заводили ее в тупик. Но она не сдавалась и с горделивым терпением Сизифа принималась за старое. Последнее время она увлеклась разнообразными короткими курточками с глуповатыми иностранными надписями и штанишками в обтяжку. Не слезая при этом со шпилек. Она вертела своей плоской задницей, делала шаловливые гримаски, рассуждала с непринужденным, зачастую ироничным видом о высоких материях, строила глазки тонконогим мальчикам, но ее личная жизнь по-прежнему стопорилась, а репутация капризной красотки все никак не завоевывалась.

Звонок Нелли, сообщившей ей о приезде Коршуновой Катьки и о вечеринке, которую намерен организовать брат последней и куда она, Света, приглашалась, отозвался в ее неудовлетворенной душе мучительной антиномией. С одной стороны, она хотела блеснуть умом и изысканным шармом вольнодумной кокотки, коей в светлые минуты жизни продолжала себя (наперекор общественному мнению) считать, с другой – она страшно завидовала Катьке, ее заграничной жизни, боялась, как бы та не затмила ее своим успехом. Конечно, Света никогда бы не призналась, что завидует, но в глубине души ее грызла досада. Единственное ее оружие заключалось в умственном превосходстве. Она имела возможность продемонстрировать его на вечеринке, куда Коршунов Сашка собирался пригласить своих холостых приятелей. И если среди дружков Коршунова найдется хотя бы один дельный, умный и чувствительный мужчина, он оценит ее, склонится перед воплощенной в ней калокагатией, этим греческим чудом, и, возможно, кинет к ее ногам деньги и славу. Она знала, что Коршунов – человек преуспевающий, удачливый, а это значит, что и коллеги его – народ небедный, развитой и продвинутый.

Нет, она не могла отказаться от этого приглашения! Она должна рискнуть, разбить окружающую ее стеклянную стену, выплеснуть накопившиеся эмоции, удовлетворить претензии и ожидания. А потому завтра после занятий она отправится в парикмахерскую, посетит косметический салон, заглянет в универмаг, где купит красивое платье.

Света долго не могла заснуть. Предстоящая вечеринка сильно возбудила ее, дала повод ее тщеславию потешить себя радужными грезами. Устав валяться без сна, она выпила снотворного и спустя полчаса уснула.

* * *

Проснулся Александр, несмотря на нервную усталость (а может, из-за нее), рано. Перегруженное ретивыми мыслями сознание не желало долго отдыхать, оно хотело все и вся контролировать.

Он повалялся в постели, зевнул, напялил длинный шелковый халат и прошел в ванную. На него из зеркала глядел утомленный невыспавшийся человек. Александр включил воду и встал под душ. Проточная вода не давала расслабления, и он решил принять ванну. Лишь тогда, когда Коршунов вытянулся в огромном фаянсовом корыте, он испытал что-то похожее на медленное оттаивание мышц и нервов.

После ванны Александр выпил кофе и почувствовал себя еще лучше. «Какая глупость, – думал он, – моя вчерашняя паника». Если за ним кто-то и вправду следит, он разоблачит нахала. Если же речь идет о нерадивом воре, то и беспокоиться нечего. Он сменит замки, установит сигнализацию, если надо, вооружится камерой. Чего это он так раскис?

Александр взглянул на часы. До прибытия самолета оставалось больше часа. Сполоснув чашку, он подошел к окну и выглянул во двор. Никого, кроме страдающих бессонницей пенсионеров. Коршунов зевнул, вытянул руки вверх, потом разбросал их веслами по сторонам и улыбнулся. Это была просто усталость, убеждал он себя, ничего больше. День пройдет замечательно, вон и небо сияет ранней голубизной. Сдерживая радостное нетерпение, он стал одеваться.

Спустившись во двор, Александр неторопливо огляделся. Не обнаружив ничего примечательного, вышел на улицу. Пройдя квартал, поймал машину. Сев на заднее сиденье, оглянулся – никого. Он облегченно вздохнул и стал рассеянно наблюдать за утренними пейзажами, проносящимися за окнами машины. Сосущий холод тревоги, размывающий границы желудка и сердца, превращающий их в бесформенное месиво страха, уступил место теплому довольству.

Расплатившись с водителем, он вышел из машины.

В ушах бился рокот взлетающих и приземляющихся самолетов. Небо над аэровокзалом было еще чище, еще лазурней, чем в городе.

Александр следил за укрупнявшейся точкой самолета. Вскоре в небе обрисовался его белый корпус – самолет шел на посадку.

Александр вошел в здание аэровокзала, но прежде чем углубиться в зал ожидания, на минуту застыл перед стеклянными дверьми, наблюдая за подъезжающими микроавтобусами и машинами.

В помещении было просторно, заспанные пассажиры и встречающие распространяли волны дремотной пустоты. Александр готов был уже улыбнуться своим мыслям, когда из затормозивших красных «Жигулей» седьмой модели на тротуар шагнули два субъекта. Те самые, которых он видел на ипподроме!