Кулинар

Клиент, попробовавший в тот вечер другой вариант меню, попросил себе того же самого еще раз, с очередной женщиной, однако Мараван категорически ему отказал.

— У нас запланировано это, — велел он передать через Андреа.

— Да, но то прекрасно работало! — возразил клиент.

— У нас другие блюда, — настоял Мараван.

На этом тему закрыли.

Мараван не хотел открывать Андреа истинную причину изменений меню в тот вечер, а она ни о чем не спрашивала. Не хотела его раздражать, тем более что в последнее время все шло хорошо.

В его тайну она проникла случайно. Маке-да получила заказ на обслуживание участников конференции ООН в Женеве, и Андреа, посадив ее на поезд, зашла на вокзале в буфет. Там она и увидела Маравана.

Он сидел за одним из столиков рядом с симпатичной тамилкой. Оба не сводили друг с друга глаз. Андреа помедлила, однако потом все же решилась нарушить их уединение.

— Простите, что помешала, — сказала она, приблизившись к столу.

Девушка перевела вопросительный взгляд с нее на Маравана. Тот словно язык проглотил.

— Я Андреа, деловой партнер Маравана, — представилась Андреа.

В ответ тамилка протянула ей руку и улыбнулась.

— А меня зовут Сандана.

Она говорила на швейцарском диалекте совершенно без акцента.

Поскольку Мараван не пригласил Андреа сесть, та немедленно удалилась. «Пока!» — сказала она Маравану. А Сандане — «Приятно было познакомиться».

— Почему ты не сводил бедняжку в какой-ни-будь более-менее приличный ресторан, — выговаривала она тамильцу уже на кухне в Соколином переулке.

— Она работает в бюро путешествий и выскочила на несколько минут на обед, — ответил он.

Андреа улыбнулась:

— Теперь мне все ясно: любовь.

Мараван покачал головой.

— Думаю, ты ошибаешься, — пробурчал он, не отрываясь от работы.

— Во всяком случае, не в отношении нее, — ответила Андреа.

А на следующее утро в центре внимания делового мира оказалось еще одно известие, связанное с «Кугагом»: Ханс Штаффель, все еще «руководитель года», лишился своего кресла. «Из-за разногласий с руководством компании по вопросу стратегии развития предприятия», — гласило официальное заявление.

Однако комментаторы связывали это увольнение с загадочным решением Штаффеля организовать совместное предприятие с главным конкурентом «Кугага».

— Смотри-ка, знакомое лицо! — воскликнула Македа, притягивая Андреа газету с портретом Штаффеля.

Этот снимок сделал отнюдь не дешевый фотограф в лучшие для Штаффеля времена для годового отчета предприятия. Андреа пролистала газету, которую только что купила вместе с круассанами к завтраку. Македа вопросительно смотрела на подругу: она не читала по-немецки.

— И что про него пишут? — поинтересовалась эфиопка.

— Его выгнали с работы, — ответила Андреа, просмотрев статью.

Македа удивленно взглянула на газету.

— Выгнали? Я считала его гением!

— Что-то сглупил с одной голландской фирмой, — пояснила Андреа.

— А тот, что с ним приходил тогда ужинать, был разве не голландец? — вспомнила Македа.

— Голландец, — согласилась Андреа и задумалась.

В той же газете Маравана заинтересовало другое. Более десяти тысяч его соотечественников вышли на демонстрацию перед зданием ООН в Женеве. Они требовали немедленного прекращения боевых действий.

На родине обстановка накалялась с каждым днем. Кольцо вокруг армии ТОТИ сжималось. Сейчас «тигры» контролировали территорию вокруг населенного пункта Путиккудийруппу, общей площадью не более ста пятидесяти квадратных метров. Города Килипоччи, Муллайтиву и Чалай, а также Слоновий перевал находились в руках правительственных войск. По оценкам Красного Креста, вместе с десятью тысячами боевиков ТОТИ в окружении оказались почти двести пятьдесят тысяч мирных жителей, которые снова и снова попадали под обстрелы.

И в то время как в Женеве соотечественники Маравана требовали возвращения к мирной жизни, в Коломбо их правительство отмечало с военным парадом шестьдесят первую годовщину независимости Шри-Ланки.

— Я убежден, что в ближайшее время «тамильские тигры» будут разгромлены окончательно, — заявил президент Махинда Раджапаске.

Он призывал всех граждан Шри-Ланки, покинувших страну из-за войны, вернуться.

В газетах опубликовали не заслуживающие доверия снимки двухэтажного бункера лидера «тигров» Прабхакарана, который тот якобы оставил, бежав из страны.

И только отложив газету в сторону, Мараван заметил портрет человека, которого обслуживал в прошлом месяце в Соколином переулке, когда Андреа выскочила в бар за спичками. Подпись под снимком гласила: «Сенсационное увольнение: руководитель года Ханс Штаффель».

Ближе к обеду, когда они с Андреа все еще лежали в постели, Македа неожиданно вспомнила:

— Он его фотографировал.

— Кто? — не поняла Андреа.

— Голландец. Когда этот тип пошел с Сеси-льей в соседнюю комнату, голландец приоткрыл дверь, достал что-то из кармана и так стоял, заглядывая в комнату, пока Сесилия не наорала на него.

— А откуда ты знаешь, что он их фотографировал?

— Сесилия закричала: «Эй! Фото только за дополнительную плату!»

39