Кулинар

В квартире Маравана жалюзи были опущены, но окна и двери стояли нараспашку, обеспечивая сквозной поток свежего воздуха. Одетый только в саронг, тамилец сидел возле компьютера и читал о событиях на родине.

Правительство Шри-Ланки потребовало от ООН и других международных организаций покинуть северные провинции до конца месяца. Почти четверть миллиона тамильцев спасались на чужбине. Стране грозила гуманитарная катастрофа.

И вот недавно несколько самолётов армии «тигров Тамил-Илама» напали на авиабазу и штаб-квартиру полиции в Вавунии, области, давно уже объявленной правительством освобождённой.

При поддержке артиллерии боевики захватили радиолокационную систему, зенитные пушки и склад боеприпасов, уничтожив при этом неизвестное количество солдат.

В ответ правительственные войска бомбили область Муриканди и национальную автомагистраль А-9 с окрестными деревнями. Движение по трассе А-9 в направлении контрольно-пропускного пункта Оамантай парализовано. Доставка продовольствия и медикаментов прекратилась.

Для Маравана это означало одно: нужно больше зарабатывать. Теперь его семья вынуждена покупать всё необходимое на чёрном рынке, где цены растут день ото дня. Особенно на лекарства.

Вдобавок ко всему ростовщик Ори поднял пеню за неуплату процентов по задолженности и требует денег. А активные действия сторонников ТОТИ могут свидетельствовать о наступлении — вот уже в который раз! — решающей стадии освободительной войны.

Мараван до сих пор не имел постоянной работы, а пособия и того, что он получал за мотагамы, больше не хватало на содержание семьи.

Таким образом, тамилец находился в отчаянном положении, когда Андреа известила его по телефону о первых клиентах «Пищи любви».

— Она женаты? — единственное, о чём спросил Мараван свою напарницу.

— Больше тридцати лет, — насмешливо ответила Андреа.

Больше он не сомневался ни секунды.

18

Из этого окна видна улица и озеро с грядой холмов на противоположном берегу. Мараван стоит посреди своей белоснежной кухни рядом с гудящей вытяжкой из нержавеющей стали и кондиционером, какие бывают только в дорогих отелях. Большой обеденный стол, окружённый двенадцатью стульями, ещё не накрыт. Блюда будут подаваться из соседней комнаты, просторной гостиной, наполненной произведениями искусства, из которой открывается панорама города и можно выйти на расположенную на крыше террасу. На такого рода свиданиях, «ужинах любви», как называет их Андреа, присутствие повара, конечно, нежелательно.

В этой ситуации Мараван чувствовал себя неловко, как, очевидно, и хозяйка дома. Фрау Меллингер была женщиной под шестьдесят, очень ухоженной и, по крайней мере сегодня, немного застенчивой. Она то и дело под разными предлогами появлялась на кухне и, театрально прикрыв ладонью глаза, кричала: «Я не смотрю! Я не смотрю!»

Господин Меллингер удалился в свой кабинет. Даже он, как видно, чувствовал себя не в своей тарелке. В свои шестьдесят он отличался худобой, коротко стриг седые волосы и носил затемнённые очки в чёрной оправе. Он лишь один раз заглянул на кухню, чтобы, смущённо прокашлявшись, поздороваться с Мараваном. Однако стоило появиться Андреа, как его лицо просияло. Наконец, извинившись и пробормотав: «Ну, не буду мешать, колдуйте дальше», господин Меллингер удалился.

Только Андреа вела себя совершенно непринуждённо. В огромном пентхаусе она чувствовала себя как дома и с ловкостью носила своё золотистое сари. Маравану не нравилось, когда европейские женщины надевают сари, но Андреа, с её блестящими чёрными волосами, индийский костюм шёл, несмотря на белоснежную кожу.

Меню состояло из проверенных блюд.

Мини-чапати с эссенцией из корицы и листьев карри, поджаренных на кокосовом масле. Переплетённые машевые ленты. «Дамские пальчики» с рисом сали и чесночной пенкой. Цыплёнок с рисом саштика и кориандровой пенкой. Чураа варай с рисом нивара и мятной пенкой. Замороженная шафраново-миндальная эспума. Сладкие шарики, наполненные маслом гхи. Пряные глазированные раковины из нута с имбирём. Фаллосоподобные фигуры из спаржи и масла гхи, а также лакрично-медовое эскимо.

Андреа всё-таки удалось уговорить Маравана на этот эксперимент. Это вняв её уговорам, он придал спаржевой массе форму фаллоса, а вместо красных глазированных сердечек сделал раковины.

Поначалу это показалось Маравану слишком откровенным, и он воспротивился. Однако Андреа сказала:

— Я видела эротические фрески, которые полторы тысячи лет назад нарисовали твои предки на скале в Сигирии. Так что не будь ханжой.

Тамилец сдался, однако прикрыл свои изделия пергаментной бумагой, на случай если фрау Меллингер неожиданно зайдёт на кухню.

По замыслу Андреа, логотипом новой фирмы должен был стать храмовый колокольчик. Пока в соседней комнате супруги Меллингер пытались придать своим отношениям новый импульс, партнёры по бизнесу ждали условного знака на кухне.

Несколько раз Андреа слышался звон, и она прикладывала ухо к двери, но отходила ни с чем.

— Что будем делать, если не сработает? — волновался Мараван.