Культ

Перлайн яростно помотала головой, чем заработала обеспокоенный взгляд Диббса, но сделала вид, что не заметила. От пота блузка липла к животу и спине. Брюки облепили ноги, как вторая кожа. Она вытерла верхнюю губу и прибавила шаг.

На ходу она медленно водила фонариком слева направо, всматриваясь в каждый видимый дюйм. Ее накрыло дежавю. Господь милостивый. Она была здесь, на этом самом месте, в этой самой позе, водила этим самым фонариком по этим самым деревьям.

Дежавю. «Уже виденное». Она изучала этот необычный феномен в курсе психологии, когда питала мечты стать криминальным профайлером. Согласно науке, дежавю — это неврологическая аномалия. Но слово «аномалия» всегда казалось ей странным. Она никогда не могла до конца поверить в идею, что дежавю что-то бессмысленное. Не может оно быть просто ментальным сбоем или электрическим разрядом, когда ощущается таким реальным. Но оно не реальное. Перлайн не верила в чушь про предвидение или пророчества. Больше нет.

Этот приступ длился долго. Слишком долго. Она уже проживала именно эти ощущения. Путешествовала по этой тропе. Должна была.

Она перестала водить фонариком, и снова — это уже было.

Вздрогнув, она зашагала дальше, но мокрые щупальца дежавю цеплялись за нее, холодя кожу. В этот момент полицейский остановился и отошел в сторону, и Перлайн увидела его. Тело.

Дежавю пропало, вернулась абсолютная ясность.

Тело. Перлайн уставилась на труп. Большой, не маленький. Не ребенок.

К ней вернулась способность дышать, но надолго ли?

Перлайн села на корточки рядом с мертвым мужчиной и подняла фотографию Раджа и Гибсона.

Рана мужчины внушала почти невыносимый ужас.

Рот Перлайн наполнился слюной. «Господи».

Чудовищная рана на черепе, гротескная до такой степени, что выглядела почти фальшивой; однако, несмотря на это, не оставалось сомнений, что тело принадлежит Коннору Раджу. Кровь залила глаза, но рот и нос Раджа, а на среднем пальце правой руки обнаружилась заляпанная кровью золотая печатка.

Ее одновременно охватили ликование и тошнота. Она отошла от тела, позвонила криминалистам и вызвала вторую группу следователей, пока Диббс организовывал ограждение.

Перлайн задумалась, пытаясь воссоздать картину того, что тут могло произойти. Радж мертв, его череп расколот, словно скорлупа. На него кто-то напал. Но что случилось с детьми? Где они сейчас?

Она села на корточки и осмотрела место. Листья, палки, мох. Сердце подскочило, когда глаз заметил что-то розовое. О Боже. Оно торчало из-под упавшего дерева. Она дала знак Диббсу и произнесла одними губами: «Что это?»

Он поспешил туда, куда она показывала, и направил фонарик на предмет. Потом повернулся к ней с мрачным взглядом и, сверкнув в темноте жемчужно-белыми зубами, сказал:

— Второй тапочек-единорог.

Глава 19 Любовь

16 лет

июль 1997 года

Любовь издалека наблюдала за домом Дядюшки Спасителя. Большое здание купалось в мощном солнечном луче, который словно воплощал сияние и чистоту живущего там мужчины. По территории фермы бродили пятьдесят или около общинных куриц и две огромные индейки и с остервенением клевали редкую траву. Джилли и Габи, две бородатые козы, обеспечивающие общину молоком, стояли на деревянной скамейке, словно намереваясь доказать, что они тут главные. На лугу за домом паслись общинные коровы, а дальше лоскутным одеялом раскинулись поля, казавшиеся непередаваемо чистыми под голубым небом.

Хотя вид дома должен был вселять покой, Любови казалось, будто ей в грудь впрыснули кислоты.

С самой первой церемонии кровавого рождения пять лет назад каждое воскресное утро Дядюшка Спаситель приглашал ее в большой дом на чай с кексом. В ее шестнадцатый день рождения он начал делиться с ней своими планами насчет общины, и все они были впечатляющими и совершенно разумными.

Каждый день она сияла от гордости, что самый чистый мужчина на земле выбрал ее и только ее поверенной своих тайн. И правда, он приглашал только ее. Он никогда не приглашал маму или Смирение, или любого другого взрослого или ребенка из общины. Дядюшка Спаситель говорил ей, что она необыкновенная и если будет продолжать в том же духе, то достигнет стадии полного просветления даже быстрее, чем он. Это то, в чем она нуждалась, чего жаждала. От мыслей о смерти хотелось кричать и сдирать кожу с лица. Она сделает все ради вечной жизни. Что угодно.

Но на прошлой неделе он ее не пригласил. И на позапрошлой, и сегодня. Целых три недели он даже не взглянул на нее.

Любови казалось, что желудок сжимают демоны. Сердце горело. Она нахмурилась и провела языком по верхним зубам, гадая, что сделала или сказала не так в их последнюю встречу. Он поцеловал ее, и она удивленно отпрянула, но не от отвращения, а больше от потрясения. Ей не верилось, что ее самое глубокое, самое темное желание наконец-то исполнилось. Рядом с Дядюшкой Спасителем у нее в животе порхали бабочки. Иногда она мечтала о том, чтобы он ее поцеловал, и представляла, каково это будет.