Культ Порока. Адепт

Он сидел у стены, на плетеной циновке, которую указала хозяйка пещеры. Она не испугалась и не удивилась при виде незваного гостя — лишь жестом попросила о тишине, и предложила сесть, подождать, пока она освободится. Несколько секунд поколебавшись, Тэйнар принял приглашение. Сбросил ненужную уж прозрачность, и сел.

Минут пятнадцать он разглядывал обстановку пещеры. Стопка циновок у входа, развешенные на вбитых в тонкие расщелины клиньях ткани, сложенное из шкур ложе за очагом, несколько котлов, ножей, и плошек, расставленных на камнях. В дальнем правом углу в скале выбит кусок камня, образуя сквозное отверстие, забранное крупным желтоватым кристаллом. Под ним — прямоугольное углубление в полу, примерно десять футов в длину, и семь — в ширину, засыпанное землей. Из черной влажной почвы к кристаллу тянутся ростки и побеги всех оттенков зелени — больше половины растений Тэйнар никогда и нигде не видел, а в дальней от входа борозде дозревают мелкие, но крепкие кочешки гельвы, уже налившиеся фиолетовым пурпуром. Сразу за огородом — невысокий плетеный загончик, в нем негромко квохчут куры. Чуть левее прямо из земли бьет источник — вода ледяная, но чистейшая. Вокруг источника в камне тоже сделано округлое углубление, а излишки воды вытекают наружу по выдолбленной в полу узкой канавке. Правый угол и вся прилегающая к нему стена до самого входа затянута шкурами и тканями.

Возвращаясь к обитательнице пещеры, Тэйнар зацепился взглядом за ложе. На короткое мгновение ему показалось, что ослепительно белая шкура снежного кота, аккуратно свернутая в изголовье, шевельнулась. Он пригляделся — и подавил желание выругаться. Нет, галлюцинаций у плетущего пока что не было. Просто на подушке и впрямь лежал огромный снежный кот, а вовсе не его шкура.

— Эй, человек со светлыми глазами! — окликнула его отшельница. — Помоги Шами-ни перенести циновку!

На имперском она говорила более-менее чисто, но с заметным акцентом.

Тэйнар беспрекословно повиновался. В конце концов, его встретили миром, и начинать конфликт первым он не хотел.

После того, как плетущий сам отнес к стене циновку со спящим варгом, и, по жесту хозяйки взяв из стопки у входа другую, опустился на место у очага, седоволосая женщина поднесла ему выдолбленную из камня чарку, полную горячего густого отвара с терпким ароматом, в котором чувствовался спирт. Себе она налила чистой холодной воды.

— Выпей, светлоглазый человек из лесного народа. Выпей, и Шами-ни поговорит с тобой.

Чувство опасности молчало. Тэйнар осторожно поднес к губам пахучее зелье, и медленно сделал первый глоток. По телу раскатилась волна жара, на мгновение наполняя его силой и свежестью. Уже не колеблясь, мужчина осушил чарку.

— Почему ты пьешь воду? — спросил он, провожая взглядом деревянный кубок, наполненный из источника.

— Шами-ни удерживала душу в теле. Шами-ни до следующего солнца нельзя пить ничего, кроме воды. И есть тоже нельзя, так что светлоглазый человек, не назвавший имени, может взять себе мясо оленя, — кивнула она на поджаристые ломтики, разложенные на остывающих камнях.

Не отказавшись от питья, было бы неразумно пренебрегать пищей. Тэйнар вынул из принесенной в то время, что женщина возилась с варгом, седельной сумки краюху хлеба, разломил пополам, большую часть положив на камень, а из меньшей вынул часть мякиша, положив вместо него жареное мясо, и вложил мякиш обратно.

— Мое имя — Тэйнар, — представился он, отведав часть получившегося пирога, как того требовали северные обычаи гостеприимства. Путник, отведавший хлеба хозяев, и угостивший их своим хлебом, да еще и назвавший имя, получал защиту духов дома, а прогневить их северяне не решались. В случае, когда ситуация требовала крови или даже смерти гостя, хозяева сперва всеми силами провоцировали его самого по незнанию обидеть духов. А если им это удавалось — гость лишался всяческого покровительства, и его можно было хоть убить — духи только рады будут смерти наглеца.

— Тэй-нар… — по слогам проговорила хозяйка пещеры, внимательно изучая плетущего взглядом глубоких темно-синих глаз. — Тэйнар… С чем Тэйнар пришел к старой Шами-ни?

Немного удивившись такому определению своего возраста еще довольно молодой женщиной, он присмотрелся внимательнее к ее лицу, и понял, что на самом деле отшельнице не меньше шестидесяти. Ее выдавали крохотные, незаметные не первый взгляд морщинки на лице, слегка обвисшая кожа на шее, и руки.

— Я ищу двоих, кого видели в этих горах, госпожа Шами-ни, — спокойно ответил он.

— Шами-ни живет здесь больше пяти лет, Тэйнар. Больше пяти лет Шами-ни дружит с духами этой горы, и знает обо всех, кто бывает здесь. Спрашивай, человек по имени Тэйнар. Шами-ни подумает, и, может быть, ответит.

— Первая — женщина лет сорока — сорока пяти. Она жила раньше в городе у подножия этой горы, Ан'гидеале. Ее имя — Эллири Артос. Второй — эльф. Он был здесь полгода назад. Имени не знаю.