Культ смерти избранных

По сигналу судей мы вышли на площадку. Нам навстречу уверенной походкой шла вторая команда. Если бы моя злость измерялась градусником, то он бы в этот момент просто-напросто треснул и разлетелся вдребезги. Противники смотрели на нас с таким высокомерным превосходством, словно мы были кучкой пыли под ногами. Я, конечно, понимала, что репутация нашей команды оставляла желать лучшего, но такого отношения уж точно не ожидала. А потом вдобавок покосилась на мрачного Саныча. Рядом с ним на лавочке лежала приготовленная заранее газета, которой он, по всей видимости, собрался прикрывать во время матча свое красное от стыда лицо. Андрей сидел рядом, скрестив на груди руки. Мы встретились с ним глазами, он снова ободряюще улыбнулся. Я гордо выпрямилась, сжав руки в кулаки. Плевать на все, я буду играть. Пусть и одна против всех.

Прозвучал свисток, знаменуя начало игры.

По залу разносился голос сидящего рядом с Ромкой светловолосого парня:

– Приветствуем вас, уважаемые зрители! Я Макс Прохоров из двадцать третьей школы. Вместе с Романом Берестневым – представителем школы номер один, веду репортаж из Дворца спорта, где сборная первой школы сегодня бросит вызов нашей сборной команде. Мы не ждем от команды школы номер один каких-либо чудес, забросили бы хоть один мяч… Для удобства будем называть команды «двадцать три» и «один»… Самое начало игры, мяч у команды «двадцать три», Лена Иванова передает пас Коротковой Жене, та обходит Чердынцеву Аню и уже возле кольца. Вот что значит слаженная командная игра! Короткова бросает мяч… – он запнулся и неуверенным голосом продолжил: – Перехват… Номер пять точным ударом отправляет мяч в корзину противника… Счет открыт…

Зал взревел.

– Молодец, Каринка! – дурным голосом вопил Юрец, на фоне радостно визжала Рита и хрустел попкорном от переизбытка эмоций Вадим. Вся эта какофония благодаря близости микрофона разносилась по всему залу.

Я не обращала на это внимания, была сосредоточена на игре до такой степени, что казалось, за стенами Дворца спорта вообще ничего не существует. Заброшенный мною мяч был перехвачен Ивановой. Благодаря комментариям я уже знала девчонок второй команды.

По идее, Саныч ставил меня в нападение. Но если уж говорить откровенно, других-то игроков кроме меня фактически и не имелось, так что приходилось играть на всех фронтах. Ринулась за Ивановой, едва не сбив завизжавшую Анжелку, и перехватила бросок у самого кольца.

– Да ты кто вообще такая?! – в голосе капитана команды двадцать третьей школы закипало раздражение. – Что ты тут из себя строишь?!

– Я всего лишь играю в баскетбол. – Я мило ей улыбнулась.

На мое счастье соперники тоже особым мастерством не отличались. Точным попаданием мяч был снова отправлен мною в кольцо противника.

– Номер пять… Номер пять… – бурчал Макс в микрофон, шелестя какими-то бумагами. – Да что это за номер пять-то?… О! Нашел список игроков! Вроде как Таня Валова… Но что-то не похожа… Та же вроде брюнетка была…

У Ромки, видимо, кончилось терпение, и он нагло отобрал у Прохорова микрофон.

– Итак, еще два очка принесла команде номер один ее новый легионер Карина Лагинова, – разглагольствовал на весь зал Берестнев. – Несмотря на то что играет она в нападении, Карина и в защите показывает отличные результаты. И некоторым, – он сделал многозначительную паузу, – стоило бы брать с нее пример.

– Карина! Карина! – скандировал по соседству с комментаторской кабинкой целый хор имени меня.

Прошло около восьми минут с начала игры, когда я почувствовала его взгляд. Резко подняла глаза. На балконе стоял Руслан. Целая гамма чувств накрыла меня с головой, начиная от щемящей нежности и заканчивая лютой злостью. Где-то на фоне услышала чей-то вопль. Нам забросили мяч. Я лихорадочно вздохнула, пытаясь избавиться от наваждения.

Благо, прозвучал свисток, ознаменовавший конец первого тайма. На перерыв было дано пять минут.

– Ты куда? – в один голос удивились Андрей с Санычем, когда я пулей пронеслась мимо них к выходу.

– Я сейчас! – крикнула я, выбегая из зала. Пулей взлетела по лестнице и распахнула дверь на балкон.

Руслан даже не успел ничего сказать, я его опередила, со всей дури залепив пощечину. Стало даже как-то полегче. Хотя компенсация собственной наивной глупости путем раздачи пощечин была явно сомнительным средством. Я ведь прекрасно понимала, что сама виновата, мне не раз ведь говорили, что Руслану нельзя доверять. Но то, что позволила себе попасться на его уловки и так по-глупому влюбиться, бесило меня теперь невыносимо. Да, я сама была виновата, но не смогла удержаться от такой пусть маленькой, но все же компенсации морального ущерба.

Глаза Руслана вмиг почернели.

– Можно глупый вопрос, Лагинова? А чем это я заслужил честь очередного прикосновения твоей царственной длани?

Что-либо объяснять ему я не собиралась, но он не дал мне уйти, схватил за руку.

– Карина, я жду, – от его голоса мурашки по коже побежали.

– Оставь меня в покое! – Мои эмоции били через край.

– Да в чем, черт побери, дело?! – взорвался Руслан.

– А ты, конечно же, не понимаешь. – Мои глаза сузились.