Культ смерти избранных

– Представь себе, не понимаю, – процедил он сквозь зубы. – Так что уж будь любезна, объясни свою истерику.

– Не собираюсь я тебе ничего объяснять!

Я вырвалась и бегом вернулась в зал. От едва сдерживаемых слез меня трясло. Залпом выпила стакан воды, который протянул мне растерянный Андрей.

– Что с тобой такое?

– Волнуюсь просто, ничего страшного.

– Сейчас будь очень осторожна, малыш, – предупредил меня Андрей, – тебя наверняка постараются убрать из игры. Скорее всего, будет какая-нибудь подстава.

– Но так ведь нечестно. – Я нахмурилась.

– Карин, на игровой площадке такого понятия, как «честность», не знают, – очень серьезно ответил Андрей, – так что будь осторожна.

– Лагинова, – подскочил ко мне закончивший орать на девчонок Саныч, – даже не надейся, что я буду тебя хвалить.

– Я на это не надеюсь, Сан Саныч, не первый день вас знаю, – мрачно ответила я.

– Правильно делаешь, что не надеешься. – Он усмехнулся и серьезно добавил: – Сейчас твоя главная задача – остаться в игре.

– Андрей предупредил меня. – Я кивнула.

– Тебе придется быть внимательной как никогда. Необходимо сохранить создавшееся преимущество и…

– Преимущество? – не поняла я.

– Карин, наша команда, а точнее, ты опережаешь их на два очка. – Андрей улыбнулся.

– Да ты что? Правда, что ли? – изумилась я. Честно говоря, я не слишком следила за счетом.

Прозвучавший свисток послужил сигналом к началу второго тайма.

– Первая школа ведет двадцать шесть против двадцати двух. Тотмина передает пас Сырецкой, Сырецкая делает бросок… Не совсем точный… Перехват – и мяч у Коротковой… – комментировал Ромка. – Но Лагинову еще никто не отменял! Игрок номер пять перехватывает чужой пас и устремляется к кольцу!

Мяч пружинил в моих руках. Злость клокотала со страшной силой. Я ясно чувствовала взгляд Руслана и его ярость, но сама сдержалась и ни разу в сторону балкона не взглянула.

Все перемешалось. Мяч за мячом, пас за пасом. Не будь я настолько разозленной, то давно бы уже сдулась, да и к концу третьего тайма я уже все-таки начала уставать. Не физически, скорее морально.

– Прошло больше половины матча, первая школа лидирует пятьдесят восемь против пятидесяти четырех. На удивление еще до сих пор не скучно, – не унимался Берестнев, руками и ногами отпихивая возмущенно рвущегося к микрофону Прохорова. – Спасибо от меня лично Карине Лагиновой за столь зрелищную игру!

– Пожалуйста, Ром! – Я помахала ему рукой.

Свисток судьи объявил конец очередного тайма.

Я устало села на скамью и уткнулась лбом Андрею в плечо. Он обнял меня.

– Ты как? – подскочил к нам в окружении четырех девиц Саныч.

– Выдыхаюсь, – не стала скрывать.

– Неудивительно, – Андрей вздохнул, – играешь одна против целой команды.

– Деккер, а ты ни про кого больше не забыл? – возмущенно поинтересовалась Вика.

– Тотмина, не визжи у меня над ухом, – скомандовал Саныч. – Ваше дело не путаться у Лагиновой под ногами и отвлекать противника! Все ясно?!

– Ясно, – недовольными голосами протянули девчонки.

Немилосердный свисток опять погнал на площадку.

Четвертый тайм ознаменовался тем, что начались предсказанные Андреем подставы. Не будь у меня такой выработанной реакции, то я бы попалась. Меня грубо пытались сбить с ног, причем таким образом, что падение неминуемо грозило мне как минимум вывихом ноги. Но зато эти покушения добавили мне ярости и сил.

– Трехочковый! – завопил Ромка в восторге. Но из-за взревевшего зала его слов практически не было слышно.

– Так не бывает! – Красный от возмущения Макс все-таки отобрал у Ромки микрофон. – Один человек не может так играть! С этой Лагиновой что-то не чисто! Я требую ее проверки на этот… Как его?… Допинг! И дисквалификацию с площадки! Что за… – он не договорил, послышался звук открывшейся двери.

– Сюда посторонним нельзя! – завопил Прохоров.

– Так мы не посторонние, мы свои, – возразил Олег.

– Авторитетная баскетбольная комиссия, – нагло добавил Вадим.

– Мы тут с вами посидим за компанию. – Эридан был сама вежливость. – Ты же не против?

– Лучше соглашайся! – завопил на фоне Юрец. – А то эта комиссия чересчур авторитетная!

Больше Макса слышно не было. Видимо, присутствие в кабинке милых Паладинов свело на нет все его желание комментировать.

Под восторженный рев зала я подпрыгнула и буквально положила мяч в кольцо.

В команде противника назревала истерика. К концу четвертого тайма разрыв в очках чудом сохранялся. Вдобавок на весь зал разносились Юркины вопли.:

– Первая школа рулит! Каринка лучше всех! Да здравствует баскетбол и мир во всем мире!

Окрыленная вдохновением я носилась по площадке с мячом как одержимая. Отчаянные попытки меня остановить сводились на нет. Все-таки зашкаливающая злость – страшная сила. В нормальном состоянии я бы так играть уж точно не смогла. Может быть, мы бы и выиграли даже, но…