Культ солнца у древних славян

В этой версии мифа не супруга по своей воле покидает бога солнца — инициаторами подмены Сараньи выступают боги. Уже будучи беременной Ашвинами, она уходит от мужа и своих первых детей — близнецов Ямы и Ями. Вивасват первоначально не заметил подмены, и от мнимой Сараньи у него родился сын Ману (собственно «Человек»), ставший родоначальником человеческого рода, который поэтому зовется «родом Ману», а понятие «человек» на санскрите передается словом «мануджа», буквально «рождённый Ману». Отзвуки этого мифа встречаются нам уже в РВ, где говорится, что Индра пил выжатую сому (священный опьяняющий напиток) у Ману Вивасвата (РВ VIII, 52, 1). Это священное растение росло на небе или на горе, откуда его для Индры похитил орёл и принес на землю сыну бога солнца, который и совершил с полученной сомой самое первое жертвоприношение:

Эта птица должна быть далеко впереди (всех) птиц,
о Маруты.
Быстро летящий орел — впереди (всех) орлов,
Когда по собственному порыву без колес
прекраснокрылый
Понес жертву для Ману, услаждающую богов.

(РВ ІV, 26,4)

Стоит отмстить, что отдельные намеки, разбросанные по РВ, позволяют предположить связь с молитвой, огнем и жертвоприношением уже самого отца Ману. Так, в одном из гимнов, посвященных богу-громовержце Индре, говорится:

Опьяняйся хорошенько в Сварнарс,
А также, о Индра, в Шарьянавате!
Опьяняйся молитвой Вивасвата!

(РВ VIII, 6, 39)

В другом гимне, обращенном все к тому же громовержцу, создавшие его риши так говорят о себе:

Вот легко мы возносим речь, хвалебные песни
Великому Индре на месте Вивасвата.

(РВ І, 53,1)

«Место Вивасвата» в данном контексте означает «место жертвоприношения». Наконец, образ бога солнца возникает и в связи с богом огня Агни:

Ты, о Агни, первым Матаришвану
Проявись прекрасной силою ума (и) Вивасвату!

(РВ І, 31,3)

Как отмечает в комментарии к этому месту Т. Я. Елизаренкова, Матаришван был тот мифологический персонаж, который первым нашел Агни на небесах и принес его на землю, а упоминание в этом четверостишье отца Ману было обусловлено тем, что обычно Агни выступал как вестник Вивасвата, олицетворявшего свет на небе и на земле.

Тем не менее Яма, с которым мачеха дурно обращалась, понял, что перед ним не его мать, и однажды в гневе даже поднял на нее ногу. В поисках своей подлинной жены Вивасват оборачивается конем, что липший раз свидетельствует о солярной мифологической природе этого животного, находит все еще пребывающую в облике кобылицы Сарапью и соединяется с нею, в результате чего рождаются близнецы Ашвины, тесно связанные как с конями (само их название означает «обладающие конями» или «рожденные от коня»), так и с утренними и вечерними сумерками. Стоит отмстить, что с конем, этим солнечным символом, тесно связан и Яма, старший сын Вивасвата. Ведийское восхваление коня говорит по этому поводу следующее:

Его, подаренного Ямой, запряг Трита.
Индра впервые сел на него верхом.
Гандхарва схватил его поводья.
Из солнца вытесали вы коня, о бога.

Ты — Яма, ты — Адитья, о скакун,
Ты — Трита по тайному обету.
Ты наполовину отделен от сомы.
 Говорят, что у тебя три привязи на небе.

(РВ I, 163, 2–3)

Данный гимн недвусмысленно утверждает, что конь был «вытесан» богами из солнца. По всей видимости, здесь перед нами более архаический и восходящий к эпохе индоевропейской общности мотив сотворения ездового животного из частей дневного светила по сравнению с более поздним мифом о создании слона из отрубленных частей Вивасвата. Очевидно, что слон появляется в солярном мифе лишь после переселения ариев в Индию и знакомства их с животным миром этой страны. Если во втором четверостишии Яма дарит этого первого коня Трите, то в третьем он уже сам отождествляется с этим солярным символом.