Культ солнца у древних славян

Подводя итог тому, что было сказано о культе солнца у индоевропейцев не только в этой главе, но и во всей книге, следует отмстить, что, судя по всему, еще к доиндоевропейскому времени восходит связь ежедневно восходящего-возрождающего и заходящего-засыпающего-умирающего дневного светила с Жизнью и Смертью. Это архаическое представление, связанное с погребальным культом каменного века, воспринимается впоследствии и индоевропейцами, и следы этой одновременной связи с обеими основополагающими началами мы видим в славянской, индийской и отчасти греческой традициях. К общеиндоевропейскому наследию относится и связь солнца с всевидящим небесным глазом, от которого не скроется ни плохое, ни хорошее, и, как логическое следствие этого, с Правдой как главным нравственным принципом жизни общества. К эпохе индоевропейской общности явно относится представление о солнце, которое на своей колеснице ежедневно объезжает небо и на ночь опускается в океан. Однако данный красочный образ мог возникнуть только после приручения коня и изобретения колесницы, что, суда по археологическим данным, произошло незадолго до распада самой этой общности. Стоит отмстить, что из-за географических особенностей, мало приспособленных для использования колесниц, данный образ солнца на Руси не получил особого развития. Почти у всех индоевропейских народов дневное светило оказывается связано с конем, а в ряде локальных традиций — еще и с волком. Точно так же общеиндоевропейский характер имеют представления о солнце как незримом предводителе воинов. Совмещение в образе одного мифологического персонажа представлений о военном предводителе и предводителе нравственном, неразрывно связанном с Правдой, справедливостью и праведным судом, естественным образом вело к установлению тесных связей между солнцем и земным правителем, однако эта функция небесного патрона князя или царя оказывается достаточно рано отнята у дневного светила богом-громовержцем, оказавшимся в исторический период верховным богом языческого пантеона и, соответственно, небесным аналогом земного владыки в Греции, Римс, у хеттов, на Руси и в Индии. Несмотря на это, следы былой связи бога солнца с земным правителем и в исторический период сохраняются в мифе о сыне бога солнца Вивасвата, ставшего основателем Солнечной династии в Индии, и тесной связи с дневным светилом у русских Рюриковичей. Несмотря на исключительное значение дневного светила для жизни всего живого на Земле, в исторический период бог солнца занимает главенствующее положение лишь у массагетов в Азии и у жителей острова Родос, другими словами, локальных второстепенных областей, занимаемых ираноязычными народами и греками. Данными об иерархии в сабинском пантеоне мы не располагаем, а мифологию хеттов мы не можем привлекать в полной мере из-за сильного неиндоевропейского влияния на этот народ. В германо-скандинавской и древней римской мифологии бог дневного светила не играл вообще сколько-нибудь заметной роли, а у остальных индоевропейских народов он занимал второ- или даже третьестепенные позиции в соответствующих пантеонах. Более того: в иранской религии после реформы Заратупггры и балтийской мифологии мы видим процесс последовательного снижения значения роли бога солнца и, в более слабой форме, можем наблюдать аналогичный процесс и в индийской мифологии. Тенденции противоположного процесса возрастания значения солнечного божества наблюдаются в Греции и Риме лишь к концу античной эпохи, что обычно связывается исследователями с восточными влияниями и усилением власти императоров. Даже если взять этот достаточно формальный признак положения бога дневного светила в иерархии языческих богов, то на этом общем фоне тот факт, что Дажьбог занимает в пантеоне Владимира 980 г. третье место, выглядит достаточно впечатляюще. Данный факт становится еще более значителен, если мы учтем, что стоящий на втором месте в этом пантеоне Хоре также был богом дневного светила, заимствованный славянами у своих южных ираноязычных соседей. Если мы примем во внимание это обстоятельство, то получится, что бог солнца занимает в древнерусском пантеоне второе место после верховного бога-громовержца Перуна.