Култи (ЛП)

— Я серьезно. Понимаешь, все в жизни имели дело с кошмарным тренером, который называет тебя никчемным куском дерьма и орет, что тебе стоило бросить играть в футбол много лет назад. Но оказалось, что еще хуже, когда твоему тренеру наплевать. Он ничего не говорит, он ничего не делает. Он просто присутствует. — На фотосессии произошел инцидент. И он угрожал мне, когда я все лишь пыталась помочь ему, но я держала это при себе. Не из-за того, что он угрожал мне, а просто потому, что я не была таким человеком.

Это факт. Култи ничего не делал. Он ничего не говорил. Он не делился своими знаниями и не проявлял свое недовольство, кроме одного раза… мы даже не знали, как он разговаривает.

— Боже. — Гарднер кивнул и провел рукой по голове. — Я начинаю понимать.

Я сказала слишком много? Может быть.

Надув щеки, как рыбка, я начала говорить ноющим тоном.

— Послушай, он отличный игрок. Я не говорю, что это не так. Но разве он не должен нас тренировать? Ругать? Говорить нам, когда мы делаем что-то хорошее или, хотя бы, делать замечания, когда мы вытворяем что-то невероятно плохое? Что-нибудь? Я полагала, что, может быть, он привыкает к девушкам, но времени прошло более чем достаточно. Не думаешь?

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Это имеет смысл. — Он провел рукой по голове и посмотрел в потолок. — Не знаю, почему я не подумал об этом раньше. Ха. — Он кивнул сам себе, а затем взглянул на меня. — По крайней мере, теперь я знаю, с чего мне нужно начать.

Я мгновение поерзала в кресле, затем замерла и кивнула ему.

— Вроде это все. — У Гарднера несколько раз изменилось выражение лица, пока он обдумывал то, что я сказала, после чего кивнул мне в ответ. — Я ценю твою откровенность со мной. Я приложу все усилия, чтобы разобраться с этим, — сказал он, что стало для меня сигналом убираться отсюда к чертовой матери.

— Тогда все в порядке. Я должна идти. Увидимся завтра, — сказала я, хватая свои вещи и вставая.

Он как-то странно на меня посмотрел.

— Дай знать, если я тоже могу чем-нибудь помочь тебе. Не думай, что я не заметил, что в последнее время ты выглядишь так, будто готова откусить кому-нибудь голову.

Видимо, мне нужно было поработать над улучшением моего «пустого» выражения лица. Я могу сделать это. Я улыбнулась и кивнула человеку, сидящему за столом.

— Я в порядке, Джи. Но спасибо.

Его черты немного смягчились, и я не была уверена, что узнала эмоции, появившиеся на его лице. Я сделала шаг назад.

— Я горжусь тобой, Сал, потому что ты противостояла ему. Особенно теперь, когда знаю, что вы все чувствуете по поводу его присутствия здесь... Я хочу, чтобы ты знала это. Ты хороший человек.

Мне было приятно услышать слова Гарднера, и в то же время они заставили меня почувствовать себя виноватой. Я слегка улыбнулась ему и пожала плечами.

— Я должна была рассказать тебе раньше о девушках, Джи.

— Все хорошо. Ты рассказала сейчас, и это все, что имеет значение.

Разве?

Мы еще раз попрощались друг с другом, и я ушла.

Перекинув сумку через плечо, я медленно вышла, раздумывая, правильно ли поступила? Я не была уверена, но что еще мне оставалось делать? Несмотря на болезненные ощущения от его присутствия, я могла бы прожить еще пять месяцев, ходя на цыпочках вокруг этого немецкого засранца, но не была единственной, на кого он так влиял.

Обратный путь был настолько знакомым, что я знала его наизусть. Прошла по двум коридорам и подошла к лифту. Я раскачивалась на пятках, пока ждала лифт. Тихий скрип пары кроссовок по линолеуму заставил меня оглянуться. В этом звуке не было ничего особенного, все в основном носили кроссовки, если только это не был игровой день, или кто-то не надевал каблуки. Но когда увидела пару кроссовок «РК» — специальной серии, черных с лимонно-зеленой прострочкой — мои плечи напряглись.

И я подняла взгляд.

Конечно, это была та самая индюшачья задница, о которой я только что говорила.

Неосознанно я потянулась рукой за голову, чтобы убедиться, что мои волосы аккуратно собраны в пучок под повязкой, но остановилась, прежде чем дотянулась до волос. Какашки. К тому же, а не плевать ли мне на то, что мои волосы растрепаны? Плевать.

Я откашлялась, когда он остановился примерно в метре от меня, и наши взгляды встретились. Цвет его глаз был красивее, чем мне казалось возможным. Это было идеальное сочетание медово-коричневого со смесью темно-зеленого. Ясный, острый, невозможно, невероятно внимательный и тяжелый взгляд.

Святые угодники, он высокий. Большие предплечья под небесно-голубой футболкой поло. Затем я снова посмотрела ему в глаза и увидела, что он все еще пристально смотрит на меня. Он наблюдал, как я разглядываю его.

Твою мать.

Какашки, Сал. Какашки.

Какашки. Прекрати это. Прекрати прямо сейчас.