Култи (ЛП)

Европа? Нью-Йорк был ближе. С другой стороны, Нью-Йорк был решением, которое приняли без меня, и я не была его фанаткой, ни разу не фанаткой. Я не хотела там играть, и главным образом это произошло, потому что Кордеро был зол на меня. Но в любом случае, кого я, черт возьми, знаю в Европе?

Неужели я действительно использую отсутствие знакомств как предлог, чтобы остаться в США, когда этот выбор заставит меня играть рядом с женщиной, которая сделает все возможное, чтобы разрушить мою карьеру? Был ли у меня вообще выбор?

Чувство нерешительности, казалось, наполнило мою грудь, и мне стало стыдно. Неужели я позволю страху взять надо мной верх и оставить меня там, где я не буду счастлива? Оставить меня в организации, которая, очевидно, больше меня не хотела, потому что я дружила со своим тренером?

Насколько это было бы чертовски глупо? Если бы двадцатидвухлетняя помешанная на карьере Сал Касильяс услышала меня сейчас, она бы надрала мою двадцатисемилетнюю задницу за то, что я веду себя как тряпка.

Крошечная часть меня понимала, что мне пока не нужно торопиться с решением. До конца сезона оставалось еще четыре игры, и, если мы выйдем в четвертьфинал — когда мы выйдем в четвертьфинал — останется еще несколько игр. У меня было время, немного, но все же.

«Носки Большой Девочки надеты», — подумала я.

Пошли они. Не было никакого другого решения. Я была бы идиоткой, если бы осталась в Первой Женской Лиге и отдала бы кому-то, кто не имел лучших намерений, ключ к моему будущему. Разве не так? Что бы мне сказали папа или Эрик?

Мне потребовалась всего секунда, чтобы понять, что они скажут «убирайся оттуда к черту».

— Ты прав, — сказала я и выпрямила спину. — Мне нечего терять, даже если ничего не получится.

Я не видела, как Култи закатил глаза.

— Составь список команд, с которыми ты знаком, — сказал он Францу.

Это требование мгновенно заставило меня задуматься.

— Подожди. Я не хочу попасть в команду, потому что ты просишь кого-то об одолжении. Скажите мне названия команд, в которые, по вашему мнению, я могла бы подойти, и я поговорю со своим агентом о том, что она может сделать.

Я не упустила из виду, как они переглянулись.

— Я серьезно. Мне не нужно, чтобы меня взяли по неправильным причинам. Я хочу пойти туда, где я нужна или, по крайней мере, желанна. — Потому что это была правда. Я не достигла того, где была, воспользовавшись именем моего деда или брата. Я слишком усердно работала, чтобы не попасть впросак, как сейчас, и не собиралась позволить этому случиться снова.

Они снова обменялись взглядами.

— Я не шучу. Особенно ты, Пумперникель, обещай мне, что не заплатишь кому-нибудь, чтобы меня взяли. — Я съежилась, осознав, что сказала, и виновато улыбнулась Францу. — Это шутка, клянусь. Я ничего не имею против немцев.

— Я не обижен.

Култи ничего не пообещал.

Я ткнула его локтем в ребро.

— Рей, обещай мне.

На этот раз я заметила, как он закатил глаза.

— Прекрасно.

— Это не похоже на обещание.

— Я обещаю, schnecke, — проворчал он.

Я точно уловила легкую улыбку, появившуюся на лице Франца, когда он услышал прозвище, которым меня назвал Култи. Впервые он назвал меня так в присутствии кого-то, и улыбка Франца говорила о том, что это не могло означать ничего плохого. По крайней мере, я была почти уверена в этом.

— Ты уверена, что это то, чего ты хочешь? — серьезно спросил Немец, слегка напоминая о том, как он впал в яростный гнев, когда я впервые упомянула идею Франца о том, чтобы я играла за границей. Теперь он был полностью сосредоточен и спокоен. Он выглядел готовым кого-нибудь убить.

Я бы солгала, если бы сказала, что не испытывала ни малейшего страха. Дело в том, что, либо я позволю своему страху перед неизвестным сделать меня жертвой, либо возьму под контроль свою карьеру.

На самом деле, выбора не было.

Вы не можете жить своими мечтаниями, ожидая, пока кто-то придет и оценит вас по достоинству.

Или просто уперто держаться за них, стараясь изо всех сил, когда другие пытаются отнять их у вас.

Я решительно кивнула своему другу.

— Я уверена.

* * *

Я зевала каждые две минуты, когда Култи, наконец, взглянул на меня через стол, за которым мы играли в покер. Я не рассмеялась, когда он вытащил карты и спросил, не хотим ли мы поиграть, но я хотела.

— Перестань так на меня смотреть. Я поеду домой, пока не заснула, — сказала я, отодвигая стул от стола.

— Вызови такси.

— Нет. Я могу доехать до дома. Я живу достаточно близко, все будет хорошо. — Прежде чем он успел возразить, я наклонилась и обняла Франца — человека, который выиграл обе партии. — Спасибо, что пришел сегодня в лагерь, и спасибо за помощь со всем остальным.

— Дай мне знать, как только получишь новости от команды. Я могу помочь тебе сузить круг поисков, — сказал он, ласково похлопывая меня по спине. — У тебя все еще есть мои контакты?

— Да. — Я отстранилась от него. — Я обязательно дам тебе знать, если что-нибудь услышу.

— Ты идиотка. Ты так и сделаешь, — вставил Сарделька, вставая.