Культя

Они проезжают деревню, кажется, пустую. Заколоченный магазин, окна забиты досками, паб закрыт, похоже - навсегда, серые каменные коттеджи - ни дымка из труб, заросшие сады, грязно-серые сетки за стеклами окон, как пленка на мертвых глазах. Из-за стены кладбища перехлестываются ползучие плети растений, словно за стеной лежит гигантский алкаш, рассыпав отросшие патлы по замшелым камням, что служат ему изголовьем. Словно сам великан Идрис [26], немытый, небритый, разлегся среди торчащих стоймя сланцевых плит с эпитафиями. Одна-одинешенька тощая кошка у ворот кладбища, маленький, облезлый серо-полосатый страж, единожды медленно моргает зелеными глазами, когда старая машина тащится мимо.

– Гля, Алли, ёптыть. Сорняков тут дофигища, а?

– Точно.

– Все вымерли. Какой-то призрачный город, бля.

– Деревня призраков.

– Угу.

Они проезжают мимо школы, на стене школьного двора кто-то что-то написал белыми печатными буквами, словно не просто хотел донести до людей свое послание, но еще заботился, чтобы оно аккуратно выглядело.

NID Y CYMRU

AR WERTH

RHYDDID!

DAL DY DIR

NA I'R MEWNLIFIAD[27]

Даррен показывает пальцем.

– Чё это значит?

– А я почем знаю?

– Ну ты ж базаришь по-ихнему, по-кретински, нет?

– Я тока несколько слов знаю, и все. Не значит, что говорю. Просто выучил несколько слов у бабки.

– Все равно, ты знаешь больше моего.

– Ну да, но все равно я не понимаю, что это значит.

– Что «это»?

– Вон то. - Алистер дергает головой назад. - Там, на стене.

– Да я просто подумал, может, ты знаешь, вот и все.

– Сказал, не знаю.

– Ну лана, хорошо; не знаешь. Чё злишься-то?

– Не злюсь я. Просто устал чё-та. Задрало все.

– Верно. Надо было б коксу прихватить. Рискнуть, типа, авось с легавыми обошлось бы.

Они покидают деревню и въезжают в лес. Сосновый лес, значит - молодой, но все же достаточно высокий - тени гнездятся у корней и меж строевыми стволами. Достаточно старый, чтобы ветви переплелись, чтобы деревья столпились плотно, как друзья, как заговорщики. Встали стеной.

– Страшновато, а, Дар.

– Да мне в этих местах ваще страшновато, братан. Оттяпаем ему эту хрень и свалим нахер отсюдова.

Алистер смотрит, как длинные тени падают на капот. Тонкие, темные тени, будто жидкие.

Вдруг машину кидает поперек дороги. Одним внезапным мощным рывком.

– В БОГА ДУШУ МАТЬ! ДАРРЕН! ЁПТВАЮ!

Машина благополучно уворачивается от столкновения с оградой, двигатель визжит - это Даррен спокойно выправляет курс. Широко ухмыляется.

– Ты чё, ебанулся?

– Да не, просто хотел попробовать, че такое вести машину одной рукой. Передачи переключать и всяко разно.

– Самоубийство, ёпть, вот что это такое. Господи. Я чуть не обосрался, ей-бо. Господисусе.

– Как ты думаешь, тот однорукий козел, он машину водит? Я чё хочу сказать, если ты без руки, типа, может, бывает какая-то специальная машина для этого? Рулить-то просто, а вот передачи переключать затрахаешься. Даже если автомат, все равно.

– Может, какая специальная штука бывает. Ногой передачи переключать или чё.

– Ногой?!

– Ну да. Видал машины для инвалидов? Наверно, чего-нибудь да придумали. Может, тока с одной передачей.

– Тада будет жутко медленно.

– Ну, всяко быстрее, чем пешком ходить.

– Эт точно. Вонять будет, небось.

– Да уж не больше, чем от тя, дебил.

Даррен ухмыляется.

– Ну ладно, хватит скулить. Я тя чуточку развлек, скажешь, нет?

– Да я бы мог сам без руки остаться, бля!

– Да? Чё это?

– Если б мы разбились, типа. Представь себе, мы возвращаемся к Томми, и оба теперь тоже однорукие. Смеху было бы, а?

– Я - однорукий? Не смешно.

– Да не, я чё хотел…

– Если б тебе хотели отрезать, ну, если б кто-нить сказал, выбирай, мы те отрежем руку либо ногу, либо совсем замочим, ты бы чё выбрал?

– Руку, канеш.

– А чё так?

– Птушта одной рукой еще можно все делать. С одной ногой даже и не походишь толком, а с одной рукой, ну, можно делать все то же самое, тока неудобно будет. Левую лучше, типа. Не так страшно.

– Ну, мне главно, чтоб конец не отрезали, а так все равно. Слушай, а глаз? Если б тебе дали выбирать, сказали, руку, ногу или глаз?

Алистер закрывает один глаз.

– Ну, не так плохо. Ведь все равно все видишь, так? Но представь себе, каково, када у тя глаз отнимают, господи. Выкалывают, типа. А обезболивание будут делать?

– Кто?

– Ну эти. Которые будут мучить.

– А, ну да, как же. Они ж не захотят, чтоб те было больно, пока они будут выковыривать твой ебаный глаз, типа.

– Ну тада ладно. Пускай глаз.

Даррен секунду смотрит на Алистера как-то так, словно себе не верит, потом качает головой и отводит взгляд.

– А зажги-ка нам сигаретку, сделай милость.

Алистер прикуривает две сигареты, одну передает Даррену, тот затягивается изо всех сил и выпускает струю дыма прямо в спидометр.

– Слуш, я те про свою тетку рассказывал?

– Которую?

– Одноглазую. Мамкину сеструху.

– Не-а, вроде нет.

– Ну вот, она была малость не в себе. Я те грю: у ней шариков не хватало. Она такая отроду была, ну и поддавала сильно, тоже, знашь, мозгам не полезно. Квасила по-черному. В общем, када я еще малой был, она осталась без одной фары…

– Как?

– Чё?

– Как она осталась без глаза?