Культовое Сооружение

Потом моавец долго вещал о ловчих ямах, развеянном в воздухе органическом яде, уничтожающем главную составляющую человеческого ДНК, и прочих милых ловушках, оставленных неведомыми строителями Храма, но эту часть Борс пропустил мимо ушей. Ну скажите на милость, как местные безруко-безногие аборигены, вынужденные мигрировать, когда джунгли становятся слишком опасными, смогли бы создать настолько убийственное вещество? Да ещё и настроить его строго на людей? Вот именно, никак. А что до слухов о ловушках и прочем, так этого добра всегда хватает. Взять хотя бы землян, живших когда-то в районе экватора, на месте самой южной точки нынешнего Сума: чтобы отогнать древних авантюристов, распустили слух о том, что их пирамиды построили инопланетяне! И это в двадцать первом веке, когда человечество о космосе знало примерно столько же, сколько микробы о луже, в которой живут. Уму непостижимо! И ведь верили!

Пока Борс размышлял о моавцах и землянах, жар в его теле утих. Можно было двигаться дальше. Цельная закрытая коробочка, почему-то обтянутая чёрной змеиной кожей, наглухо прилипла к поверхности, стоило только поднести её к стене. И тут же матовый чёрный камень, похожий на земной мрамор, вспыхнул изнутри, став похожим на тлеющие угли. И часть стены со страшным скрипом двинулась вверх, открывая узкий тёмный коридор, протиснуться которым мог бы только худой и невысокий человек — точно такой, каким был Борс. К счастью, кусок стены с коробочкой остался на месте. Так что Борс встал в проходе, затем сорвал устройство с камня и резко прыгнул вперёд, в непроглядную тьму Храма. Стоило ему приземлиться, как позади раздался грохот — дверь закрылась, не оставив ни единой щели для света или воздуха.

— Не кажется ли тебе, мой друг, что тот моавец слишком много знал об этом Храме?

Обычно Борс не страдал разговорами с самим собой. Но сейчас, в кромешной темноте и давящей тишине, вынужденный первым идти туда, куда в иных обстоятельствах первым пошло бы искусственное существо, оснащённое кучей анализаторов и записывающих устройств… Он отчаянно нуждался в чём-то знакомом и безопасном, хотя бы в звуке собственного голоса. Для закрепления результата он ещё и проехался по службам стражей, которые тщательно следили за любыми проявлениями несвойственного живой природе излучения. Так что приходилось действовать по старинке: входить без предварительного изучения, светить древними фонариками… Хорошо хоть фон имплантов надёжно терялся за собственными электрическим и тепловым излучением человеческого тела, иначе совсем тяжко пришлось бы.

Увесистый фонарик уже был надёжно закреплён надо лбом авантюриста. Но, не успел Борс нажать на кнопку включения, как неподалёку от него показалось приглушённое свечение, явно принадлежащее какому-то длинному и узкому объекту. Несколько мгновений свечение оставалось на месте, затем невероятно быстро заскользило вперёд, к Борсу, ещё в движении приподнимая верхнюю часть. В точности, как это сделала бы атакующая змея. Или абориген Радоэль, по мнению Борса, отличающийся от земной змеи исключительно статусом гражданина системы Кетц.

Борс успел только сунуть коробочку за пазуху, понимая, что если её найдут, то в подготовленную историю в стиле «шёл по джунглям, гляжу — дверь» не поверит даже последний идиот.

— Коричневый пушистоголовый… Что ты забыл в Священном Храме? — переговорное устройство, превращающее шипение в нормальный галатик и обратно, сработало с секундным опозданием. Но точно скопировало тембр шипения змея.

Абориген замер буквально в двух шагах от Борса, покачиваясь и посвистывая. Теперь было понятно, что в темноте светятся две длинные бесцветные полосы, начинающиеся сразу за головой и оканчивающиеся, кажется, не доходя до кончика хвоста. Точнее сказать, как и определить размер змея, было сложно — нижняя часть аборигена лежала плотными кольцами. Впрочем, судя по тому, что его голова находилась вровень с головой Борса, а кольцо на полу было не одно, абориген мог бы поспорить длиной с половиной древних анаконов.

Змей замер, ожидая ответа, а Борс внезапно передумал трястись и плакать, жалуясь на совершенно одинаковые джунгли, собственный географический кретинизм и такую уютную и гостеприимную пещеру, совсем не похожую на какой-то Храм. Потому что законы аборигенов Радоэль совершенно точно запрещали входить в Храм всем. Даже жрецам этого самого Храма. И если сам Борс сейчас нарушал всего лишь законы, принятые парламентом системы Кетц, то змей нагло посягал на законы, освящённые временем и какими-нибудь богами.

— А ты, чешуйчатый? Ваши законы запрещают входить в Храм всем без исключения существам.

В глубине души Борс надеялся, что проклятый змеёныш немедленно устыдится своего проступка и уползёт туда же, откуда и приполз. Но, кажется, местный нарушитель был сделан в точности из того же теста, что и Борс.