Культура древнего Рима. Том 2

В противоположность этому пантеон сельской общины, включая наиболее популярных греческих божеств, имел много местных, исконных для различных областей Малой Азии, богов. Но характерны два обстоятельства: во-первых, богов греческого пантеона крестьянин превратил из небожителей и олимпийцев в покровителей своей общины, своего урожая, своего скота; во-вторых, в круг религиозных представлений жителей сельской местности было включено множество исконных божеств — Матерь богов, Мен, Аттис, Кибела с их «прозвищами» — Тадзена, Пепродзетена и др. На стелах, поставленных в честь различных божеств, в ряде случаев имеются их изображения и атрибуты, что позволяет судить о том, как именно представляли их себе сельские жители Малой Азии.

Из одной катойкии, находившейся на месте Кулы, дошла стела белого мрамора с изображением трех богинь — Деметры, Артемиды и Ники. Деметра стоит, опершись правой рукой на алтарь, в левой держит колос хлеба, около нее — змея; Артемида сидит, рядом с ней два льва, два быка, две змеи; сидящая Ника увенчана венком, в левой руке она держит копье (ТАМ, V, 1, № 244 = Buresch, S. 69 f.). Согласно комментарию к надписи № 244, сидящая в середине богиня — это скорее Кибела, или Матерь богов, поскольку Артемида, как правило, изображается с орлами (Sardes, VII, 1, 85) или змеями, но не со львами, которые обычно были символом Матери богов[411]. Синкретический характер этого изображения несомненен. Следует также отметить, что на первом месте из этих божеств стоит богиня плодородия, что для сельских жителей имело весьма существенное значение. Все это в немалой степени предопределило различия в отношении к религии между горожанином и крестьянином.

Не останавливаясь на характеристике различных культов в греческих полисах Малой Азии, вопросе, достаточно хорошо изученном в различных монографических и общих работах, скажем лишь о культе богини справедливости Дике, имевшем определенный социальный оттенок. Город Примнесс во Фригии избрал эту богиню своей покровительницей. Ее культ отождествляется с культом (SEG, VI, № 175). Иногда это культ , а для Дорилея — только одной Немесиды, которая, имея те же функции, что и Дике, изображалась с весами. В городах культ «справедливости» отождествляется с (МАМА, Vr № 11) или "; :, божеством, изображенным на стеле из Дорилея с нимбом лучей (МАМА, V, № 183) и напоминающим Аполлона.

Культ божества «священного и справедливого» ( J ) был широко распространен и в деревнях Малой Азии. Известна и другая разновидность этого культа — «богиня священная справедливая» (ТАМ, V, 1, № 247, из Кулы)[412], что засвидетельствовано надписями вплоть до конца III в. н. э. Позднее он приобретает черты, перекликающиеся с христианскими. В частности, в переходный период, отчетливо прослеживаемый в религиозно-идеологической жизни Малой Азии III–IV вв., культ бога «священного и справедливого» объединяется с культом , один и тот же жрец отправляет этот ритуал (ТАМ, V, 1, № 246, из Кулы, надпись датирована 256/7 г. н. э.)[413].

Сопоставляя материал из городов и деревень, можно сказать, что культ богов «справедливых» чаще встречается в сельских местностях, чем в городах. Не случайны также многократные обращения рабов и крестьян, восставших под руководством Аристоника, к культу бога «Солнца справедливого» (; ;).

В городах одним из наиболее популярных божеств был Асклепий, культ которого также имел широкие социальные корни. Ему поклонялись не только горожане, но даже приехавшие туда римляне и римские легионеры. В Пергаме надпись в храме Асклепия поставил Луций Апидий Домиций, воин легиона I Италийского, расквартированного в Мезии (AM, 1899, XXIV, р. 169, № 8). Имеются многочисленные надписи в честь Асклепия с просьбой избавить от того или иного недуга и ряд памятников — с благодарностью за исцеление (ТАМ, V, 1, № 336). Функцию врачевателя в городах иногда выполняли и другие божества. В Меонии, например, это была малоизвестная богиня Брудзи или Брудзе Адутене, которой делались посвящения. С просьбой вылечить ногу к ней обращались Лукий, сын Онесима, и Евтюхиана, дочь Мелитона (ТАМ, V, 1, № 533, 534), а Александр Галат[414], Юлия, его жена и их трое детей ставят посвящение той же богине с благодарностью за какую-то милость (ТАМ, V, 1, № 532, 250/1, г. н. э.).