Культура древнего Рима. В двух томах. Том 1

Монументально-декоративный рельеф и портреты поздних Антонинов свидетельствуют об изменениях художественных принципов. Первое время в рельефах еще продолжали сохраняться свободные плоскости фона, классицистическая уравновешенность композиций, засушенностъ форм, свойственные пластике Адриана. Эти черты заметны в горельефных изваяниях, украшающих пилястры в целле храма божественного Адриана. Спокойная постановка фигур анфас, легкие повороты голов и несколько скованные движения рук символизируют глубокую покорность персонажей, изображенных благородными и гармоничными. В украшении именно нижних частей пилястр мастера следовали малоазийским художественным принципам, которые начинали тогда проникать в римское искусство.

В декоративных рельефах времени Марка Аврелия композиции усложнялись, тяготели к многофигурности и светотеневому обогащению поверхности. На лицевой стороне цоколя колонны Антонина Пия, где изображен апофеоз Антонина и Фаустины, возносящихся на крыльях Гения в сопровождении орлов, в присутствии восторженных Ромы и Юноны, а также юноши, олицетворяющего Марсово поле, динамичность композиции усиливается диагональным расположением огромной обнаженной фигуры крылатого гения. Правда, в застылости его туловища, статичности изваяний Антонина и Фаустины, нарочитости жестикуляции Ромы и Гения Марсова поля еще сохраняются черты адриановского классицизма. Рельефы боковых сторон постамента с церемониальной кавалькадой всадников и пеших воинов решены в ином плане. Скульпторы с трудом осваивали забытые со времен Траяна динамические композиции: движения фигурок кажутся нереальными, в изображении галопирующих лошадок и шагающих солдат проступает скованность механических игрушек. Обращает внимание также в этих рельефах своеобразное решение перспективы: задние всадники расположены над передними: круговое движение как бы распластано на поверхности стены, вызывая в памяти древнеегипетские принципы. Большое количество мелких фигурок в очень высоком рельефе усиливало светотеневые контрасты, повышало пластическую динамичность. Эти новые, выступавшие робко в рельефе лицевой стороны постамента тенденции сильнее звучали на менее ответственных боковых сторонах.

Динамические многофигурные композиции получили дальнейшее развитие в огромных, высотой более 3 м, рельефных плитах, украшавших, очевидно, арку Марка Аврелия, стоявшую около воздвигнутой ему колонны. Часть этих посвященных военным действиям Марка Аврелия рельефов находится сейчас в Палаццо Консерваторов, а другие укреплены на аттике арки Константина. Рельефы музея Палаццо Консерваторов, изображающие императора в момент жертвоприношения перед Капитолийским храмом и на лошади среди военачальников и побежденных варваров, несколько отличаются стилистически от перенесенных на арку Константина. В рельефах арки преодолевается классицистическая адриановская основа, сильнее выступают новые «живописные» с эффектом светотени принципы композиций: фигуры теснят друг друга, движения и жесты людей становятся эмоциональнее. Экспрессивное решение пластических форм соответствует характеру действий: скульпторы при изображении складок одежд, прядей волос, завитков бороды глубоко врезаются буравом в толщу мрамора. Это усиливает светотеневую игру на поверхности, лишает действие покоя, всегда царившего в рельефах адриановских скульпторов, с их ровными крупными плоскостями. Развитие пластических форм, обусловленное усилением эмоциональности искусства второй половины II в., нашло проявление также в рельефах колонны Марка Аврелия, отличающихся взволнованностью образов, общей драматичностью действия от рельефов колонны Траяна. Мелкие фигурки людей на колонне Марка Аврелия кажутся жалкими, подчиненными уже не собственному рассудку и волевому устремлению к победе, но непонятной для них силе, влекущей вперед их массы, подобно ветру, метущему осенние листья.

Большие изменения претерпевал в то время скульптурный портрет. Монументальная круглая пластика поздних Антонинов, сохраняя адриановские традиции, еще свидетельствовала о слиянии идеальных героических образов с конкретными персонажами, чаще всего императором или его приближенными, о прославлении или обожествлении отдельной личности. Ярче всего это нашло свое отражение в решении Коммода приставить к нероновскому колоссу Солнца свою портретную голову. Ликам божеств в огромных статуях придавались черты императоров, отливались монументальные конные изваяния, образцом которых является статуя Марка Аврелия, сохранившаяся после победы христианства только потому, что всадника приняли за узаконившего новую религию Константина; великолепие конного памятника усиливалось позолотой. Однако и в монументальных портретных образах даже самого императора начинали чувствоваться усталость, философское раздумье, порой скепсис[287].