Культура Два

Когда в 1937 г. С. Эйзенштейн, после суровой критики, которой подвергся его «Бежин луг», захочет исправиться и приобщиться к новой культуре, то одним из существенных требований культуры он сочтет такое: «ориентироваться на конкретно выбранный сценарий и тему» (Шуб, с. 132). Кем должны быть выбраны сценарий и тема, Эйзенштейн не говорит, но мы это знаем: в 1937 г. – Управлением кинематографии Комитета по делам искусств (СЗ, 1937, 5, 13), а с 23 марта 1938 г. – Комитетом по делам кинематографии при Совете народных комиссаров Союза Советских Социалистических Республик (СП, 1938, 13, 82).

Но, пожалуй, наиболее яркое представление о механизме предварительной цензуры (механизма, максимально придвинутого к истокам всякого творческого замысла) дает история подготовки и проведения Первого съезда советских архитекторов (частично уже рассказанная в разделе «Горизонтальное – вертикальное»).

Подготовка к съезду началась, в сущности, сразу после создания Союза архитекторов в 1932 г., поэтому вплоть до самого съезда правление Союза называлось Оргкомитетом; в 1934 г., правда, было принято решение «отделить аппарат Оргкомиссии по созыву Всесоюзного съезда советских архитекторов от аппарата правления Союза советских архитекторов» (ЦГАЛИ, 674, 1, 13, л. 1), но похоже, что этого не произошло. В 1934 г. подготовка к съезду шла полным ходом, именно в связи с подготовкой к съезду проходило Всесоюзное совещание архитекторов (4 – 9 ноября). Один из первых официально утвержденных сроков открытия съезда – 1 марта 1936 г. К этому сроку все секции Союза подготовили доклады. Архив ССА полон протоколов заседаний, где обсуждается, например, состав «комиссии по утверждению тематического плана докладов секции» (ЦГАЛИ, 674, 2, 12, л. 95), потом эта комиссия, естественно, обсуждает план, потом предварительные тезисы, потом выбирается автор для написания основных тезисов и т. д. В 1935 г. основная подготовительная работа была закончена, и Союз издал типографским способом специальную брошюру, где был дан окончательный список докладчиков и докладов.

В начале 1936 г. в «Архитектурной газете» проходила предсъездовская дискуссия, а 13 февраля состоялось заседание секретариата ССА, на которое нам уже неоднократно приходилось ссылаться. Чрезвычайно интересной на этом заседании была реакция М. Гинзбурга – человека иной культуры – на наконец-то написанные доклады. «Если перейти к докладам отдельных секций, – сказал Гинзбург, – то я считаю, что здесь неблагополучно… все это вокруг да около, быка за рога эти доклады не берут» (Стенограмма, л. 189). Что стоит за этим «брать быка за рога», догадаться, в общем, нетрудно, М. Гинзбург, видимо, имеет в виду последовательность применения научного метода для получения заранее неизвестного результата. Доклады же написаны совсем иначе: результат был известен заранее некоторой группе людей, и эти люди последовательно транслировали это знание (через других специальных людей) на самые ранние стадии написания докладов. Это движение к известному результату и кажется Гинзбургу хождением вокруг да около, строго говоря, именно этим оно и является.

Стоит вернуться и к другому эпизоду этой стенограммы, к выступлению С. Лисагора. «С 7-го числа, – сказал он, – я контролирую на ротационной машине набор моей статьи (с места: Вас туда не допустят). Ваш выпускающий меня допустил. Я был вызван в ваш наборный цех, и на моей статье был заголовок «Ответ академику Александру Викторовичу Щусеву», а через день выходит газета и появляется статья под названием «Конструктивизм и эклектика». Если это так называется, то это обязывает к чему-то другому (с места: это недопустимая вещь). Я могу отвечать за свою статью, но если мне приписывают и потом говорят, что недостаточно осветил вопрос и не осознал своей ошибки, так как все это называется? Этот метод мне не понятен. Кому он понятен?» (там же, л. 205 – 206).