Культура и мир

После подписания 26 августа 1842 г. Нанкинского мирного договора, зафиксировавшего результаты первой «опиумной войны» и установившего новые международно-правовые основы отношений между Китаем и Западом, определившие включение страны в европейский контекст, перед Китаем встал вопрос об интеграции в новую структуру мировых отношений, выразившийся, в том числе, в принятии модернизационной модели. В связи с этим, в системе Китай—Запад происходил обмен деятельностью, выражающийся в организации новых форм производства, использовании иностранных специалистов. Данным явлениям сопутствует появление новых терминов, носящих преимущественно вид практической транскрипции.

Данный вид заимствований в китайском языке представлен чрезвычайно слабо. Малочисленность такого рода заимствований исследователи склонны объяснять, прежде всего, фонетической структурой китайского языка. Так И. М. Ошанин, говоря о новейших понятиях, вошедших в китайский язык, отмечает, что китайскому языку пришлось передавать их «собственными средствами, т. к. транскрибировать не позволяет фонетическая структура китайского языка» (Ошанин 1949: 267). Этой же позиции придерживается М. В. Софронов, говоря о том, что «различия слоговой структуры китайского и европейских языков не позволяло заимствование иностранных слов без их существенного искажения» (Софронов 1979: 79).

Тем не менее, сводить объяснение данного явления исключительно к фонетической структуре языка недостаточно. Существует иная точка зрения, согласно которой, если в европейских языках звуковая оболочка носит мотивационный характер, т. е. является не произвольным сочетанием гласных и согласных, а звуковым комплексом, воздействующим на носителя, вызывая определенные представления, то, попадая в китайский язык, данный комплекс теряет свою внутреннюю форму, становясь сочетанием фонем, не вызывающим представлений, соответствующих понятию. Таким образом, создается условный знак для обозначения нового понятия, и даже значительные изменения фонетической структуры заимствованного слова не оказывают влияния на его понимание (Кленин 1999: 96). Китайский лингвист Пэн Чуань в связи с этим писал, что «переводные термины создаются для народа нашей страны, они не предназначаются для того, чтобы иностранцы слушали их в произношении китайца, поэтому совсем ни к чему строго придерживаться фонетических форм иностранного языка» (Пэн Чуань 1953: 18). Китайские ученые объясняют незначительный удельный вес звуковых заимствований тем, что Тао Кунь, известный специалист в области стандартизации научно-технической терминологии, указал как «четыре причины обусловившие неудачу попытки заимствовать иноязычные химические термины с сохранением их фонетической структуры»: отсутствие системности, отсутствие внутренней мотивировки, трудность произнесения, отклонение от словообразовательных норм китайского языка (Тао Кунь 1952: 40).

И все же, большинство исследователей первоосновой невосприимчивости китайского языка к звуковым заимствованиям считают его слоговой характер, наличие у каждого слога определенных значений, которые закрепляются в письме соответствующими иероглифами. Иначе говоря, для китайца каждый слог, обозначенный тем или иным иероглифом, – не только фонетическая, но и минимальная семантико-морфологическая единица. Именно поэтому иероглиф не может служить средством фонетической записи в отвлечении от закрепленного за ним значения.

Практическая транскрипция, в большинстве случаев, является первым вариантом фиксирования заимствованного слова в языке. Практика показала, что в дальнейшем данная форма может быть вытеснена более понятным носителям языка семантическим вариантом перевода (калькированием).

Способ заимствования новых слов посредством семантического перевода пропагандируется китайскими учеными, которые, принимая меры по очищению языка, призывают к максимальному использованию для заимствования кальки, так как они «в большей степени соответствуют нормам китайского языка, удобны для понимания и запоминания» (Современный китайский язык 1983: 267).

Многие иностранные слова, понятия (особенно сложносоставные) перенимаются в китайский язык путем дословного перевода каждой морфемы – составления из уже существующих в китайском языке слов новых, по аналогии с заимствуемыми. Примерами могут служить переводы таких слов как [huóchē] «паровоз/поезд» (огонь+повозка), [zùqiú] «футбол» (нога+мяч), [chāorén] «супермен» (сверх+человек).