Культура: История о нас, от пещерного искусства до K-Pop

Мы все еще живем в эпоху историзма, эпоху, которая поощряет тщательно проработанные исторические романы (которые, как правило, теперь содержат списки исторических источников), музеи, оригинальные произведения и фрагменты прошлого, а также библиотеки и архивы. С девятнадцатого века мир устремился в будущее, а это значит, что прошлое становится все более ценным именно потому, что кажется, что оно исчезает навсегда. Если раньше люди повсюду сталкивались с остатками прошлого, которые казались им странными и непонятными, что заставляло их возрождать и восстанавливать утраченное, то теперь это чувство утраты воспринимается как неизбежность. Поэтому мы создали новые институты сохранения, от археологических памятников до музеев и библиотек, и мы полагаемся на профессионалов, таких как историки и обученные кураторы, а также романисты, чтобы вернуть прошлое с грани окончательной утраты.

Новая наука о прошлом дала нам много знаний о прошлом и разнообразии человеческого опыта, хотя многие ее теоретики и практики находились в плену искаженных представлений о том, что считается высокой культурой, шедевром или признаком цивилизации. Отчасти это происходило из-за того, что идея прогресса двигала этой наукой, что приводило к предвзятым представлениям о том, кто был впереди, а кто позади. В итоге эта наука могла сказать людям, что они раскопали, но не могла сказать им, что означают эти раскопанные предметы и что с ними следует делать. Мы, пришедшие позже, должны были разобраться в этом сами.

 

ГЛАВА 14

.

ЯПОНСКАЯ ВОЛНА БЕРЕТ МИР ШТУРМОМ

Кацусика Хокусай, цветная гравюра "Большая волна у берегов Канагавы", 1825-38 гг. (ИНСТИТУТ ИСКУССТВ ЧИКАГО)

 

Большая волна вздымается, как гора, возвышаясь над узкими лодками и их отчаянными гребцами, готовая обрушиться на них с жестокой силой. Она массивна, заполняя небо стеной воды, и опасно жива, протягивая свои щупальца из белой пены и брызг угрожающе в сторону гребцов. Не только эти хрупкие люди находятся в опасности. Волна настолько непомерна, что даже превосходит гору Фудзи, которая робко возвышается вдали, ее заснеженная шапка не сравнится с белой судорогой, готовой поглотить ее. Волна атакует все: лодки, гребцов, гору, даже небо.

Она также захватила весь мир. Созданная японским художником Кацусика Хокусаем в 1830-х годах, она стала одной из самых узнаваемых икон в мире. Какова история этой волны, и как она возвысилась над всеми другими изображениями?

Люди называли место его рождения укиё, или "плавающий мир", что не имело ничего общего с водой, волнами или небом, но описывало развлекательный район Эдо (современный Токио), место, где искусство и желание смешивались, создавая изысканные, но мимолетные удовольствия для тех, кто мог себе их позволить. Актеры, играющие мужские и женские роли, использовали стилизованные жесты и позы, которые максимально демонстрировали их элегантно скроенные халаты - передовой край моды. Сами пьесы вращались вокруг любви, самая известная из них, "Самоубийство Амидзимы" Чикамацу Мондзаэмона, воспевала глубокую и невозможную любовь двух влюбленных. Как и многое в плавучем мире, актеры Кабуки ассоциировались с сексуальным удовольствием, наряду с гейшами, которые объединяли искусство музыки, секса и танца. Плавучий мир также предлагал боевые развлечения, включая борьбу сумо, излюбленный вид спорта среди военного сословия, или самураев.

Профессионалы укиё также развили отдельную форму искусства: ксилографию. Ксилография была давней техникой, зародившейся в Китае, но японские художники, работавшие в плавучем мире, усовершенствовали технику использования ксилографии для многоцветных изображений. Для каждого цвета нужно было вырезать отдельный блок и подобрать ключ к изображению, чтобы разные блоки можно было напечатать друг на друге.