Культурная политика и национальная идея

Российское военно-историческое общество решило установить им памятник. Так, как мы делали этим летом и в других городах и странах. Поблизости, в городе Гагарине-Гжатске, Смоленской губернии, поставили часовенку – памятник 2000 (!) пленным русским солдатам и офицерам, вопреки всем правилам «благородной войны 1812 года» расстрелянными при отступлении солдатами Наполеона (видимо, чтобы не кормить). Кстати, по мнению некоторых исследователей, это бессмысленное преступление, приведшее в бешенство самого императора французов, – тоже совершили тогда поляки. В нескольких городах Франции, в Шампани, поставили увенчанные золотыми орлами обелиски в память русских солдат, погибших в Заграничном походе нашей армии 1813-1814 гг. В городке Вязьма (помните «Вяземский котел» 41-го?) воздвигли монумент в прискорбную память десятков тысяч советских воинов, сгинувших в гитлеровском лагере Дулаг-184. Этот лагерь, цинично названный «пересыльным», был превращен в настоящий конвейер смерти, пересылавший тела и души – исключительно и только – на тот свет. В Италии (Южный Тироль) нами установлены 10 000 имен русских военнопленных, умерших в лагерях периода Первой мировой. Наконец, сейчас ведутся мемориальные работы во Львове (Западная Украина). Везде гибель наших воинов, тем более пленных, особенно на чужой земле и при самых разных обстоятельствах – тема деликатная. Но везде мы встречаем понимание и уважение к нашим инициативам.

А в Польше почему-то поднялась странная шумиха. Министр иностранных дел, глава воеводства, мэр Кракова, какие-то партии и союзы – все начали верещать о подлой «провокации» РВИО. И о чем, по сути, речь? О скромном памятнике с крестом на… кладбище! И только…

Дело, думается, в другом.

После 1945-го тема погибших в концлагерях красноармейцев нами стыдливо не поднималась. За освобождение польской земли от гитлеровцев, «прославившихся» там Освенцимом и Майданеком, отдали свои жизни 600 тысяч советских солдат. Стоило вспомнить про Тухоль, про другие польские лагеря смерти для русских – и неизбежно встал бы вопрос, а ради кого они умирали? Как же так, польские товарищи по социалистическому лагерю?

И мы благородно молчали. В плане «ответной любезности» польские товарищи не вспоминали про Катынь.

Рассуждали просто: жестокостей было в те времена много, пусть мертвые хоронят своих мертвецов.

А кто помянет старое – тому известно что.

Но вот после крушения соцлагеря – что тут началось… Какая истерика вокруг вины России во всех польских бедах – от разделов времен Фридриха II и Екатерины Великой до Катыни и несчастного самолета. Мы, в общем, по катынскому делу не отнекивались. По Катыни много было и есть споров о точном числе погибших польских офицеров. Но в любом случае – даже один-единственный военнопленный, расстрелянный без суда и следствия, – это военное преступление. Мы это признаем. И факт налицо: в Катыни стоит величественный мемориал польским воинам. Каждый год – туда паломничество поляков.

А в местах массовой гибели наших красноармейцев в той же Тухоли или Кракове? Или Катынь «как бы была», а Тухоли и т.п. «как бы и не было»?

И было бы все совсем мрачно, если бы не один факт.

Не один маленький штрих.

Несмотря на бессмысленную истерику официальных польских властей, простые поляки обращаются к нам – просят дать валютный счет.

Они хотят перечислить личные средства на памятник советским военнопленным в Кракове.

Ибо у простых честных людей – есть совесть.

Интересная история 12

В дискуссию (назову это мягко) вокруг своей диссертации я не вмешивался.

Во-первых, обвинения казались смехотворными. Во-вторых, не было времени. Дел много, в отличие, видимо, от моих оппонентов. Последние желанный плагиат в моей работе искали-искали, да так и не нашли. В итоге обозвали всю диссертацию «лженаучной».

Поначалу не поверил. Думал, розыгрыш. Ну что за «лженаука» в XXI веке? Не на летающем же острове Лапута поселились граждане из «Диссернета»?

Но, увы, именно этот тезис и стал ключевым в развернувшейся в медиа дискуссии, которую я, будь иных воззрений, сразу бы заклеймил как «травлю». Но «травят» у нас, вы знаете, исключительно вольнодумцев и свободных художников. А таких, как я, «подвергают справедливой критике». Отношусь к этому нормально: должность обязывает – реагировать на любую критику конструктивно. Так что буду серьезен, лишь постараюсь свести к минимуму излишнюю наукообразность.