Культурный герой. Владимир Путин в современном российском искусстве

Мы выйдем на волю с тобою, товарищ,
Покинув читинский наш острог.
Нам больше, чем дали, уже не припаяешь,
А питерским светит третий срок.

А там и четвертый без всяких препятствий —

Двенадцать накрутит им братва!
Насколько ж он и вправду общественно опасней,
Чем мы, отсидевшие по два!

Не вступятся Штаты, не выручит Европа,

Скандал не окажется раздут —
А если им двенадцать не хватит для гоп-стопа,
Они ему пожизненку дадут.

(«Операция Хы»)

Да вдобавок безвестный источник
Неуверенно слил наконец,
Что опять полномочий бессрочных
Домогается альфа-самец.
Это значит, с грядущего года
Наша Русь — полноправный изгой:
Нанодимина наносвобода
Накрывается нанозвездой.
Он держался в законных пределах,
Но теперь назревает скандал,
Потому что он в тапочках белых
Инновации ваши видал!

Тапочки, тапочки!

Как Наполеон,
Всех в одной охапочке
В тапках видел он!

(«Баллада об удодах»)

Пока страхи не становятся констатацией, для которой уже на надобен вещий зэковский взгляд:

Проблема выбора решительно снята,
Сдала позиции компания медвежья.
Покуда наш Ахилл плывет вдоль побережья,
Оставленной страной рулит его пята.

(«Гомерическое»)

Хорошо, что культурная роль «Гражданина Поэта», сколько бы еще ни просуществовал проект, будет противоположна этой констатации.

V. Пророки и пороки

Путин и Пушкин

Пушкин = Путин.

Когда в очередной раз на поверхность всплывает тема «Поэт и царь», имеются в виду затрепанные банальности, вроде пожелания Николая Павловича г-ну Лермонтову счастливого пути или телефонных переговоров генсека с переводчиком Шекспира Пастернаком и драматургом Булгаковым. На большее культурной мысли не хватает. А ведь дилемма таит в себе множество других ситуаций, подчас кардинально повлиявших на судьбу народов и государств. На самом деле противопоставление поэта царю не всегда оправданно. История знает массу примеров, когда поэты уходили в политику, а то и попросту стремились к царскому званию как высшей точке поэтического самовыражения. Например, Данте, которого политические амбиции довели до изгнания и смерти на чужбине. Или Иосиф Джугашвили, одаренный поэт, писавший под псевдонимом Сталин, разразившийся когда-то стихотворением-одностроком «Сталин — это Ленин сегодня». Волей-неволей автору пришлось эти стихи реализовывать на практике, и стремление продолжить дела знаменитого политика (куда интенсивней и зрелищней, творческая все-таки личность) вылились в громадный социально-политический феномен, именуемый СССР. А если дилемму чуть осовременить в демократическом духе, задав вектор «поэт и президент», проследив, как один аукается в другом?

Создавая природу во всем ее многообразии, Творец среди прочего намекнул нам на либеральную, антитоталитарную суть разного рода магизма и ворожбы — всего того, что призвано слабыми человеческими силенками это творение Высшего уровня повторять и имитировать. Разница масштабов, правда, впечатляет. Так, горные хребты на поверхности суши словно предвосхищают россыпь бобов, вулканическая лава — кофейную гущу, а сделав людей неравными, Создатель обозначил бесконечные комбинации колоды Таро.

Пророчества и предсказания будущего, безусловно, также являются видом магии. Представляется странным, почему мы ревностно придерживаемся такого непродуктивного единообразия в определении пророков. Прорицателем номер один в современном мире считается Нострадамус, в своем XVI веке напророчивший судьбу всехтварей земных на ближайшие двадцать веков. Что ж, вполне имажинистская метафорика «Центурий» литератора-монаха позволяет включить в круг его интересов не только Землю, но и пару ближайших галактик, объявить его «вещее око» пронизавшим не только будущее, но и прошлое, «глубь трех тысячелетий», согласно Гете.