Культурный переворот в Древней Греции VIII—V вв. до н.э.

Для греческой аристократии была особенно характерна тенденция к демонстративному потреблению в различных его формах. В то же время раннегреческое общество принадлежало к типу компетитивных обществ. В связи с этим практиковавшиеся, очевидно, издавна в качестве одной из форм демонстративного потребления атлетические агоны, ставившие целью продемонстрировать наличие у аристократии избытка времени, которое она могла затратить на тренировки и состязания, и избыточных средств, тратившихся на призы, превратились в ведущее проявление так называемого «агонального духа». Стремление превзойти других в состязаниях, продемонстрировать свое превосходство в силе и ловкости, хотя бы это и не отвечало первостепенным потребностям общества, стремление завоевать славу победителя, несмотря на то, что в архаическую и классическую эпоху она была, скорее, сопряжена с дополнительными расходами, чем с вознаграждением, — превратилось в весьма характерную черту греческой жизни.

В ходе социальных потрясений VII—VI вв. до н. э. греческая аристократия почти повсеместно утратила свое политическое господство. Ее экономическое положение было подорвано. Новые господствующие слои, занявшие ее место, искали возможности завоевать также и тот престиж, которым пользовались знатные роды. Одним из важнейших источников этого престижа была державшаяся до V в. до н. э. почти полная монополия аристократии на высшие достижения в спорте, и в частности, на победы в Олимпийских и других общегреческих играх. Вырвать из рук аристократии эту монополию было нелегко, и выразители идеологии новых господствующих слоев начинают выступать за новую иерархию ценностных ориентаций.

Развитие греческой агонистики сделало привычной мысль о том, что общественную ценность представляет всякое достижение, в особенности завоеванное в соревновании с соперниками, вне зависимости от возможности практического использования этого достижения. В новых условиях появляются люди типа Ксенофана и Пифагора, объявляющие во всеуслышание о том, что человек, достигший чего-то необычного силами своего интеллекта или творческого воображения, в не меньшей мере заслуживает признания и славы, чем атлет-победитель.

В литературе и музыке агон был институционализирован уже в гомеровскую эпоху, в отношении зарождающейся философии и науки можно говорить об агоне, причем неинституционализированном, начиная с VI в. до н. э. В обстановке раскрепощенной творческой инициативы агональный дух способствовал развитию установки на эстетическую ценность литературного произведения: именно в этом направлении шло соревнование перед слушателями, зрителями и читателями. Огромную роль сыграло здесь то, что вся греческая литература формировалась под доминирующим влиянием греческого эпоса, в котором агон и установка на эстетическое воздействие сложились еще на стадии фольклора, в долитературную эпоху.

Агональный дух, перенесенный из атлетики в интеллектуальную сферу, отчетливее всего проявился в возникновении греческой науки, в особенности математики и астрономии, первыми перешагнувших ту грань, которая отделяет донаучный период накопления знаний, часто заключенных в мифологические рамки, от периода, когда начинает применяться характерный для науки гипотетико-дедуктивный метод. В области математики решающий шаг был сделан Фалесом, который первый почувствовал потребность в доказательстве казавшихся очевидными геометрических положений и провел доказательство нескольких теорем. В геометрическом компендии Гиппократа Хиосского начала геометрии уже были изложены в виде дедуктивной системы.

Успехи дедуктивного метода в математике привели к тому, что уже Парменид сделал попытку применить его для решения философских проблем. Хотя все попытки такого рода по самой природе вещей не могли дать положительного результата, следствием этих настойчивых попыток было формирование логики как самостоятельной отрасли знания, нашедшее в античности свое завершение в трудах Аристотеля.

В области астрономии уже Анаксимандр порвал и с традицией мифических космогоний, и с вавилонской астрономией, ставившей своей целью лишь предсказание видимых движений светил на небосводе, и предложил вместо этого первую гипотетическую модель солнечной системы с Землей в центре мира. В результате быстрого прогресса астрономии в IV в. до н. э. появилась гораздо более совершенная модель Евдокса Книдского, основанная на гомоцентрических сферах. Эта модель допускала уже грубый расчет видимого положения светил и удовлетворяла критерию научности.

Важную роль в формировании греческой науки сыграла и быстро развивавшаяся греческая медицина. Хотя вследствие сложности своего предмета медицина не могла достигнуть в древности уровня научности, греческая медицина переняла и развила сложившиеся уже на Древнем Востоке традиции методического эмпиризма, способствуя этим развитию опытного элемента в различных разделах знания.