Культурный слой

Обещание свое они выполнили, перевели этого умственно отсталого недокормыша  в общий рабочий барак. Там он со своим охранником-негром в углу ютился, харчами вкусными брюхо набивал. А я в яме куковал и баландой давился. Обращаться со мной стали еще хуже. Кормежка только что дерьмом не воняла. Даже одеяло хотели отобрать, но сообразили, что я без него ночью совсем околею. А я все-таки дармовая рабочая сила, меня беречь надо и перевоспитывать. Для перевоспитания вечерами подсылали ко мне Валуя, все время жующего, тошнотворно довольного существованием. Физиономия у него была как вывеска «Жизнь удалась». Он бухтел о том, как тепло и сытно ему живется в бараке, что я веду себя глупо и все хотят мне только хорошего, но из-за моего идиотского упрямства… и тэ дэ и тэ пэ. Иногда из его жующей пасти вылетали характерно чужеродные для него выражения типа «тоталитарный инстинкт», «недемократическое сознание» или даже «зоологический фашист». Это он так клеймил меня, с чужого голоса. Однажды назвал «юдофобом», но, по-моему, сам не понял, что сказал. На меня все эти клички должным образом не действовали. Тогда он решил перейти к прямому подкупу. Сказал, что я плохо выгляжу, ему меня жалко, и сунул в руку шоколадный батончик. Я героя-мученика из себя не делал, без всяких задних мыслей снял обертку и стал есть. Валуй обрадовался, оживился и сдуру рассказал, как получил шоколадку от своего негра-охранника за минет. А я в этот момент как раз батончик в рот взял.

Словом, если бы не мой охранник, Валуй, наверное, умер бы на месте. Смертью нежизнеспособного урода, которого полагалось утопить в ведре сразу при рождении, да вот пожалели неразумные родители. Вертухай огрел меня несколько раз дубинкой, добавил кованым башмаком и, усмиренного, но не побежденного, сбросил в яму. Валуй убежал и больше ко мне не приходил. В наказание за буйство меня несколько дней держали в яме, не выводили ни на работу, ни в сортир. Охранник кинул ведро и глумливо предложил наслаждаться запахами моей сраной родины. Оскорбление я стерпел. Тем более что в эти дни моя родина выкинула фортель, от которого у цивилизованных сразу сильно засвербело.

Треугольник снова просил Петровича подписать договор о поставках камня с нашей территории для Всемирного центра. Надо полагать, давили на президента со всех сторон и  не слабо. Ну и выдавили – совсем не то, что хотели. Диаметрально не то. Перестарались ребята. Это ж до какого каления нужно было довести нашего лояльного Петровича, чтобы он так взбеленился и грудью пошел против собственных друзей. Всему ареалу объявил по радио, что с этого дня мы строим вокруг своей территории стену. Каменную. Пока что невысокую и не толстую, а там поглядим по обстановке.

На мне это историческое событие отразилось не слишком жестко, потому что мне и так было не мягко. Только охранник стал еще грубее, а его остроумие еще тупее. Но вольнонаемных соотечественников  мне было жалко, хотя они и козлы. Мой тюремщик от скуки принимался рассказывать о том, что все раши – вонючки и дикари, неспособные к цивилизованному развитию. Что нас нужно держать в ежовых рукавах, пока мы не научимся любить аромат свободы. Нас пожалели, хотели принять как равных в Цивилизацию. Но мы с нашими тоталитарными инстинктами сами все испортили. Вместо того чтобы строить сообща Всемирный центр, сооружаем себе тюрьму. Это преступление против человечества. Нас надо наказывать. И они, цивилизованные, уже начали нас наказывать. Лишили вольнонаемных рашей допуска в элитную зону добычи и права покидать территорию стройки. Нарушение запрета рассматривалось как невыполнение обязательств контракта. Виновные должны были выплатить неустойку в четырехзначном размере (естественно, гайками, а не крышками) или отрабатывать долги в тюремно-исправительном режиме. С переселением в яму. Учитывая сумму штрафа, второе было вероятнее.

Фактически наших взяли в заложники соблазна обогащения. Хочешь иметь большую зарплату – сиди и не рыпайся. Соседей у меня не появилось. А я с этого времени  стал думать о побеге. Поначалу мысли были размытыми, неконкретными. Но с каждым днем, а тем более неделей  становились все более навязчивыми и даже чересчур яркими. По ночам снились самые фантастические версии бегства. Например, я улетал на воздушном шаре из  зонтиков Акакича. Или в моей яме открывался подземный ход в Крепость. Где-то через три недели в голове у меня начала слабо вибрировать явно безумная идея. Зародилась она, когда мимо стройки от зоны добычи проезжал  культуровоз.

Помню, однажды мы очень тепло сидели с Харитоном, и я спросил его, просто так, совсем не рассчитывая на ответ, – откуда приезжают культуровозы? Он сказал тогда: брось, это же экономический закон, как в физике закон сохранения энергии. Еда превращается в дерьмо, дерьмо горит и дает нам тепло. Культуровозы приезжают и дают нам жизнь. Объективная реальность. Космическая гармония. Не исключено –  божья благодать.