Культурология. Дайджест №1 / 2018

«…Легко может быть, что среди запущенных функций скрыты индивидуальные ценности, неизмеримо высшие, которые если для коллектива и не имеют большого значения, то для индивидуальной жизни являются драгоценнейшим кладом… доставляющим единичному человеку чрезвычайную интенсивность и красоту жизни, чего он тщетно искал бы в функциях коллективных. Дифференцированная функция дает ему, правда, возможность коллективного существования, но удовлетворения и счастья жизни она ему не дает, потому что они достигаются лишь раскрытием индивидуальных психических богатств. И часто отсутствие последних ощущается в глубинах души как недочет; а недосягаемость этих богатств порождает внутренний разлад…» (31, с. 146–147).

Названа одна из причин современных психических заболеваний: невозможность реализации человеком собственных (индивидуальных) возможностей, которые безграничны – необходимое условие антропологической универсализации.

По этому поводу М. Фуко заметил:

«Болезнь – это процесс, в ходе которого разрушается нить эволюции, уничтожающий сперва в своих наиболее мягких формах самые недавние структуры и затрагивающий затем… наиболее архаичные уровни. <…> Болезнь не противостоящая природе сущность, она и есть природа, но в своем обратном развитии…» (25, с. 93–94).

Следовательно, некоторые виды психических болезней возвращают человека к пройденным фазам эволюции; болезнь – не отклонение от здоровья, а здоровье, каким оно было в архаическую эпоху; архаическое сознание в условиях современности, не желающее эту современность признавать и невольно для него самого уходящее от нее в болезнь.

Ибо не только наша физическая природа содержит черты, свойственные нашим далеким животным прародителям (о чем после Ламарка, Жоффруа и Дарвина уже не спорят), но и душевная природа вмещает психический опыт наших предков в человечестве, так что каждый индивид заключает в себе едва ли не все, что было пережито и передумано за всю историю – отсюда сны негра, аналогичные сюжетам греческой мифологии, и повторение психозом швейцарского ученика видений египетского гностика.

Почему речь зашла о современных психических заболеваниях? Ведь такого рода состояния имеют очень давнюю этиологию. Потому что сегодня давление на индивидуальное сознание выросло во много раз, сравнительно с прошлым, из-за появления не виданных прежде технических средств распространения массовой (коллективистской) культуры.

«Против этого есть лишь одно средство: внутренняя консолидация индивида, которому в противном случае угрожает неизбежное оглупление и растворение в массовой психе. Ближайшее прошлое со всей возможной ясностью продемонстрировало нам, что это означало бы; причем ни одна из религий не смогла послужить защитой, а такой организующий фактор, как государство, оказался самым эффективным средством для выпуска людей массы. В подобных условиях единственное, что может помочь – иммунизация индивида против токсина массовой психологии. <…> Данный процесс призван создать противовес прогрессирующей дихотомии и психической диссоциации коллективного человека» (32, с. 177).

Культура способна выступить в качестве такого противовеса, ибо апеллирует к индивидуальности, поощряет ее и является единственным средством противостояния коллективизму как архаическому наследию.

Нынешнее состояние культуры обесценивает давно установившиеся понятия «запад» и «восток», сохраняющие всего-навсего политико-идеологический смысл. Правда, культура не имеет отношения к политике, хотя и зависит от нее. Однако оба вида деятельности подчиняются разным силам: политика – временным и переменчивым; культура - вечным и неизменным. И если творец культуры должен учитывать политические условия, то лишь в той степени (повторяю вслед за Чеховым), в какой следует защищать культуру от вторжения политики.

Но сегодня и политика (отбрасываю оговорки ради заострения мысли) вступила на путь индивидуализации и по этой причине становится явлением культуры, по крайней мере, в той степени, какой никогда не знала за всю предыдущую историю. О былом положении политики как волеизъявлении государства О. Шпенглер заметил: «Первоначальная государственная идея связана с понятием единоличного правления, очевидность чего восходит еще к истокам животного царства» (28, с. 475).

Похожую мысль высказал швейцарский эллинист: