Культурология и глобальные вызовы современности

Образование в данном контексте рассматривается прежде всего с утилитарно-прагматических позиций: оно должно давать знание, позволяющее встраиваться в существующий порядок вещей и умело манипулировать возможностями технологического способа преобразования действительности. При этом совершенно забывается, что человек представляет собой не плоский феномен суверенности, эгоизма и утилитарности, а имеет свой надсоциологический статус. Именно об этом писал А. Шопенгауэр, когда утверждал примат «космической воли» над непомерными претензиями социальной действительности. Именно на некритическом представлении о возможностях техницистского подхода основываются все разрушительные эксперименты, которые пережила Россия. Всякое разрушение оказывалось основанным на стремлении к созиданию, а в результате полнота жизненного мира втискивалась в прокрустово ложе «всеобщих» формализованных схем, хотя ещё Г. Гёдель доказал принципиальную неполноту любой формализованной системы.

Линейно-детерминистское отношение к истории выражается в том, что её стихия ограничивается рациональными детерминантами технологического, экономического или социологического характера. Однако подобное отношение к истории принципиально неправильно, поскольку историческое движение, как и жизнь отдельного человека всегда связано со страстями, действием подсознательных импульсов. Жизненный мир истории нельзя ограничить какими-либо схемами. Подобно тому, как в своей обыденной жизни индивид принимает и выполняет жизненно-важные решения, так и в исторической деятельности необходима определённая энергия страсти, увлечения, желания, чтобы это действие осуществилось. Именно поэтому всякая великая реформаторская или революционная эпоха создаёт великие мифы и иллюзии, которые «зажигают» людей, ведут их на слом старого, регрессивного, подлежащего изменению и обновлению. Пусть эти иллюзии и окажутся впоследствии мифами, но они нужны, ибо возбуждают энергию человеческого действия. Великие учения и идеологии выполняют функцию отнюдь не объяснения и упорядочения социального мира, а функцию целеполагания, обоснования новых идеалов, побуждения человека к историческому действию. Перефразируя известное высказывание, можно утверждать, что великое учение всесильно не только и не столько потому, что оно верно, а потому, что оно мобилизует, воодушевляет людей в их борьбе за новые идеалы. Именно мощное эмоциональное отношение, уверенность в возможности реализации очередного мифа ведут к коренным изменениям в характере общественного развития. Дух эпохи, а не умозрительные рационалистические схемы – вот что позволяет политикам становиться великими государственными деятелями. Веер исторических возможностей в так называемых точках бифуркации – это свобода выбора, которая реализуется большинством людей подсознательным образом в виде выбора того, что соответствует их внутреннему эмоциональному настрою. Душа народа, его идентичность как раз и проявляются в этом действии.

Большое методологическое значение в разработке содержания новой модели образования имеет понятие неклассический гуманизм. Развитие этого понятия связано с отказом от многих философских учений, культурных, идеологических и политических доктрин и утверждением антропокосмизма, экологизма, глобализма, ноосферизма, многообразия и богатства возможностей, заложенных в национально-исторических традициях, реабилитацией культурного многообразия и культурной самобытности, экологии национальной культуры как источника ценностей и смыслов, творчества и самосозидания как отдельной личности, так и каждого народа, с созданием условий для дальнейшего развития каждого народа и всего человечества, обновлением, развитием и совершенствованием сущностных сил и психодуховной организации человека, утверждением нового типа духовности, интегрирующей разум, нравственность и волю, которые отвечают императиву сохранения жизни, культуры и природы.

Образование, базирующееся на указанных ценностях, станет фактором гуманизации сегодняшнего общества и основой подготовки к жизни в третьем тысячелетии.

Инженерно-техническое образование как гарантия социального прогресса

Н. Г. Багдасарьян (г. Москва).

Формулируя таким образом тему, мы вполне отдаем себе отчет в том, что найдется немало оппонентов использованию в данном контексте понятия «гарантия». Что может выступать такой гарантией сегодня, когда мир будущего открыт для преобразований, а значит, и для рисков, когда контроль за техносферой уплывает из человеческих рук? Оптимизм, доминировавший еще в XX в. в связи с основополагающей ролью техники в истории и культуре человеческого общества, постепенно сменился общей тревогой по поводу провоцируемых техникой потенциальных опасностей. Оправдалось предвидение многих мыслителей о возрастании угрожающих последствий технического могущества, о способности техники обособиться в собственном, и при этом чуждом людям мире.