Культы, религии, традиции в Китае

Как и тигр, грозой вредителей и демонов с древности о Китае почитался кот. Поскольку главным вредителем шелководства считались крысы, пожиравшие грену, кот рассматривался в качестве пат.рона-покровителя шелководства. В ряде местностей духу кота приносили даже жертвы в специальных кумирнях. Потеря домашнего кота воспринималась как признак несчастья. Однако появление в доме чужого кота тоже было предвестием беды — полагали, что кот предвидит обилие крыс и мышей в доме, а это, в свою очередь, явный признак обнищания и бедности хозяйства. Кроме того, кот, как и тигр, считался обладающим магической силой: способность видеть в темноте рассматривалась как доказательство умения общаться с демонами. Сохранились даже легенды о том, что после смерти можно превратиться (переродиться) в кота, дабы отомстить своим преследователям.

Важным объектом ритуального почитания был петух. Во-первых, он рассматривался как символ солнца, глашатай прихода божества дня. Во-вторых, как защитник от огня, пожара. Изображение красного петуха, обычно на высоком шесте, воздвигалось каждый Новый год у дверей дома. Наконец, в-третьих, он тоже был грозой демонов: живого белого петуха привязывали к крышке гроба в дни погребальных процессий для отпугивания демонов. Подарить петуха или хотя бы леденец в виде петушка было принято в момент брачной церемонии.

Культ льва проник в Китай сравнительно поздно, вместе с буддизмом. В какой-то степени лев в Китае всегда оставался символом буддизма (недаром считалось, что Будда до своего последнего перерождения десяток раз рождался в облике льва и много меньше — в облике других существ). Каменные изваяния пары львов почти всегда стояли у входа в буддийский храм: они охраняли спокойствие храма, отгоняли злых духов. Интересно, что императоры последней, маньчжурской по происхождению, династии Цин, отождествлявшие свой этноним (маньчжу) с буддийским Маньчжушри, питали особую склонность к львам (в буддийско-китайской мифологии и иконографии Маньчжушри обычно изображался верхом на льве). Тибетские ламы нередко присылали им именно львов в качестве своей символической дани [340, т. V, 707—713; 461, 464—465; 793, 57—58, а также 177—198 и 251—253].

Число животных, бывших объектом ритуального почитания (не говоря уже о тех, кто был эмблемой или символом определенных свойств или пожеланий и о которых будет идти речь особо), довольно велико. Кроме перечисленных выше наиболее значительных можно упомянуть об обезьяне (результат индо-буддийских влияний), змеях (в их честь иногда воздвигали специальные кумирни, где монахи разводили змей). По, пожалуй, самое заметное место во всем «зверином» фольклоре занимали лисы.

Культ лисы, лисы-демона, лисы-монстра, был необычайно распространен в Китае. Проделкам лис, «лисьим чарам», многочисленным историям о вмешательстве лис в жизнь людей посвящена в Китае целая литература, возглавляемая «лисьим эпосом» Ляо Чжая [115]. Начало культа лисы в Китае уходит в древность. Поскольку лисьи норы нередко бывали по соседству с могилами, выползающий из-под старых могил лис считался мистическим воплощением души мертвеца.

Лисам приписывали искусство перевоплощения: в возрасте 50 лет она может превращаться в женщину, в 500 лет — в обольстительную девушку, а в 1000 — становиться «небес* ным лисом», владеющим всеми тайнами природы. Превращаясь в женщин, лисы соблазняли мужчин, а затем нередко убивали их или приносили большие беды. Подчас они даже выходили замуж, рожали детей, но и здесь, как правило, дело не кончалось добром. Попасть в лапы к лисе, поддаться «лисьим чарам» — это последнее дело в глазах каждого китайца, тратившего обычно немало сил и средств, чтобы обзавестись амулетами, призванными обезопасить его от влияния лис. Даже иероглиф лисы нередко избегали писать, заменяя его другим, сходным по звучанию [243, 139; 464, 461—463].

Страх перед лисой и накликаемыми ею бедами всегда был очень велик. Не случайно лису наградили даже биографией, суть которой сводилась к тому, что она первоначально была похотливой женщиной, которую еще в древности за ее грехи обратили в лису. Казалось бы, лиса, этот своеобразный «царь демонов» в Китае, должна была бы быть чем-то вроде эквивалента европейского черта. Однако на практике было иначе. Та же самая лиса, невзирая на все ее злые чары, была объектом ритуального почитания. В ее честь по всей стране воздвигали кумирни, ей приносили немалые жертвы. Конечно, здесь было немало от страха, от желания задобрить злого демона. Вместе с тем лиса считалась существом, которому ведомы все тайны природы и которая может поэтому (если к ней отнестись с добром) и вылечить от болезни, избавить от беды, даже посодействовать в обогащении. Некоторые люди были уверены, что своим процветанием они обязаны именно тщательным жертвоприношениям в честь лисы.