Кумир

Томов. В рожу плюнь – и то не обижусь. Я тебя только увидел – все, чувствую, кранты, будто стакан водки без закуски принял. Как будто приворожила.

Алла. Это правда?

Томов. Клянусь! (Берет ее за руку). Ну, пойдем ко мне…

Алла. Не трогай меня! Поищи другую дурочку. (Бьет его по руке).

Томов. Да и черт с тобой. Не больно-то и хотелось. (После паузы). Закурить есть?

Алла. Пустая пачка.

Томов. Жизнь бекова! Ни тебе выпить, ни покурить, ни с бабой покувыркаться.

Алла. У тебя, смотрю, одна радость – погулять всласть. От такой жизни и завыть впору.

Томов. Сказанула – завыть! Горя ты не видала, вот что.

Алла. Можно подумать, ты много повидал.

Томов. Да уж довелось.

Алла. Что-то не верится, на тебя глядючи.

Томов. Не верится? А ты друзей своих из мерзлого снега выкапывала?

Алла. Каких друзей?

Томов. Отвечай, когда тебя спрашивают! Камни зубами грызла, когда от голода подыхала?

Алла. Ты чего на меня вызверился?

Томов. Маму родную кляла, зачем она тебя на белый свет народила?

Алла. Не ори на меня!

Томов. Нет? Тогда о чем с тобой говорить! Все равно не поймешь ничего.

Алла. Сам-то давно понял?

Томов. Не очень. Помню, под себя от радости мочился при одной мысли, что завтра в горы. Так невтерпеж было.

Алла. И чего там хорошего? Чокнутые вы все!

Томов. Теперь-то я поумнел. Но одно там и верно хорошо – никто над душой не стоит. Этого я не выношу. По мне, так лучше в петлю, чем по чужой указке жить.

Алла. Ярко выраженный индивидуализм?

Томов. Романтик духа. Слыхала про такое?

Алла. В книжках читала. И откуда в тебе это? На вид вроде бы простой парень.

Томов. Ниоткуда.

Алла. Не родился же ты таким.

Томов. Верно, не родился. Общество воспитало. Что, не веришь? Помню, когда еще в школе учился, сочинение писали на тему «кем быть». Учительница на доске мелом вывела, а в конце жирный такой знак вопроса поставила.

Алла. Опять байки травить начал?

Томов. Клянусь, не вру. И вот смотрю я на этот жирный вопрос и думаю: напишу, как оно есть, и завтра же меня из школы поганой метлой выметут. А зачем мне эти проблемы, спрашивается? Вот и написал, что хочу стать депутатом и заботиться о благе народа.

Алла. Какой разумненький мальчик!

Томов. А как иначе? Зато потом мое сочинение перед всем классом зачитывали – мол, учитесь, детки, у Олега Томова, о чем и как мечтать надо. А я смеялся в душе: как я их, олухов, вокруг пальца обвел!

Алла. И о чем же ты мечтал таком, что даже заикнуться нельзя было?

Томов. А ты не из милиции случайно, что меня все выспрашиваешь?

Алла. Можешь не отвечать.

Томов. Ладно, скажу из личной симпатии. Я уже в те юные годы считал, что работа только дураков любит. А мне хотелось не работать, но при этом иметь много денег и баб. А на все остальное – чихать с Эйфелевой башни!

Алла. Большой ты, я смотрю, оригинал!

Томов. Да ведь все об этом, или о чем подобном, мечтают. Только скрывают, как и я.

Алла. Так уж и все?

Томов. До единого. А кто говорит иначе – врет, почем зря.

Алла. И зачем им это, скажи на милость?

Томов. А из страха.

Алла. Тебе-то, пацану, чего бояться было? Взял бы да и написал, как думал.

Томов. Папаша у меня в больших начальниках ходил, уважаемый был в городе человек. Соображаешь, какой скандал мог выйти?

Алла. Значит, отца пожалел?

Томов. Точно.

Алла. Ой ли? А не себя ли, любимого?

Томов. И почему ты меня так невзлюбила, Аллочка?

Алла. А за что мне тебя любить, собственно? Тоже мне, фрукт какой выискался!

Томов. За что – это каждая может. А ты за просто так попробуй.

Алла. Просто так женщины только настоящих мужчин любят. А таких, как ты – из жалости или по расчету.

Томов. Из жалости… Юродивый я разве?

Алла. Мотай на ус, пока я жива. Кто тебе еще правду скажет?

Томов. Правдолюбка, значит? От тебя потому и муж в горы сбежал, не стерпел.

Алла. Не твоя печаль!

Томов. Как знать, как знать. Кто ты сейчас? Считай, уже вдова. С таким язычком всю оставшуюся жизнь прокукуешь без мужика и в нищете в своем музее. А я парень неженатый, и все, что надо, при мне. Сама знаешь.

Алла. Да я лучше в пропасть, чем с тобой жить!

Томов. Так иди, прыгай, что же ты?

Алла. И прыгну! Мне теперь все равно. (Убегает).

Томов. Эй, ты куда? Постой! Да стой, тебе говорю! Дура, там же расщелина! (Убегает за ней).

Свет гаснет.

Буфет на турбазе. Анна и Василь пьют чай. Виктор Манцев о чем-то разговаривает с Леваном. Кирилл Сумятов делает записи в блокнот.

Входит Томов, у него на руках Алла, она без сознания.

Леван. Слушай, дорогой, зачем сюда пришел, а? Совсем стыд потерял, да?

Томов. Вот, чуть в расщелину не бросилась… (Кричит). Да помогите же!

Все бросаются к нему. Сдвигают два стола и кладут на них Аллу.

Анна. Что с ней? Осторожненько опускай, вот сюда.

Томов. Я ее на самом краю схватил. Вниз глянула – и брык с копыт!

Анна. Да помолчи ты! Лучше воды принеси.

Томов. Воды! Леван, давай воду!

Леван. Уже несу. (Подает стакан). Слушай, зачем сам пьешь, а?

Сумятов. Ей бы нашатыря. Вмиг бы очнулась.