Кумир

Виктор Манцев уходит. Следом за ним уходит Кирилл Сумятов. Леван включает свет, гасит свечи, собирает стаканы со столиков.

Алла. Все разбежались… Олег, почему вы молчите?

Томов. Задумался.

Алла. О чем же?

Томов. Неплохо бы еще выпить. Вы не откажетесь, Аллочка?

Алла. Да ну вас! Мы еще будем играть?

Томов. По-моему, все уже наигрались досыта.

Алла. А я хочу!

Томов. У вас только одно это желание?

Алла. Рядом с вами скучает женщина. Как вам не стыдно!

Томов. Мне очень стыдно.

Алла. Это вы о чем?

Томов. Не важно. Леван!

Леван. Не кричи, так, слушай! Я не глухой.

Томов. Гитара есть?

Леван. Как не быть.

Томов. Тогда давай ее сюда.

Леван приносит гитару.

Леван. Спой, дорогой. И будем закрывать, да? Ночь уже.

Томов. Не торопи время, Леван. Наша ночь только начинается. Да, Аллочка?

Алла. Удивительно! У меня сна ни в одном глазу.

Томов. Тем лучше. Эта ночь будет наша. Если… (Играет на гитаре и поет).

Вершина каждому своя.

Раскину карты наудачу,

Пусть путь мой выберет меня,

И будет так, а не иначе.

Куда идти – не все ль равно,

Когда любить и ненавидеть

Душе уже не суждено,

Как не дано судьбу предвидеть.

И смысл в забвенье обретя,

Уют сменив на непогоды,

Когда-нибудь сумею я

За счастье посчитать невзгоды.

И будут трели соловья

над наспех вырытой могилой.

И будет дух мой, а не я

Искать, что сердцу было мило.

Свет гаснет.

Утро. Из радиоприемника, который висит на стене над буфетной стойкой, раздается музыка. Леван расстилает свежие салфетки. За одним из столиков сидит Михалыч, пьет чай.

Леван. Какой сегодня день, знаешь?

Михалыч. С утра было воскресенье.

Леван. Почему дома не сидишь, а?

Михалыч. Привык я среди людей. Одному в пустой квартире мне тоскливо.

Леван. Э, мне бы твои заботы, дорогой!

Михалыч. Злейшему врагу не пожелал бы этого. Человеку нужны люди, он должен чувствовать их дыхание рядом. Иначе все теряет смысл.

Леван. Тогда женись. У мужчины должна быть семья – жена, дети, веришь, нэт?

Михалыч. У меня уже была семья. Обзаводиться новой? Не сумею. Да и поздно.

Леван. Э, что говоришь! На Кавказе мужчина в сто лет берет себе жену, и та рожает ему наследника. Понял, да?

Михалыч. Хороший ты человек, Леван. Позволь мне здесь посидеть, ладно? Я не буду тебе мешать.

Леван. Я что, гоню тебя, да? Сиди, сколько хочешь.

Входят Анна и Василь Коробко.

Анна. Доброе утро всем!

Михалыч. Верно подметили, утро сегодня действительно доброе. Обратите внимание, как солнечно!

Анна. Потому мы и встали ни свет, ни заря. Леван, из наших еще никто не спускался?

Леван. Нэт.

Анна. А что я говорила тебе, Василь? Будут дрыхнуть до обеда. Вчера, небось, заполночь разошлись. Так что мы успеем, не сомневайся.

Василь. Добро бы так.

Анна. Леван, за сколько можно обернуться в город?

Леван. Э, час туда, час обратно, час на то-се. Вот и считай.

Анна. А когда мы выходим?

Леван. Куда?

Анна. Спасать ребят. Или ты забыл?

Леван. Как можешь говорить такое – забыл…

Анна. Тогда что с тобой? А ну-ка, смотри мне в глаза!

Леван. Жена не пускает, слушай. Поклялась: в горы снова уйдешь, возьму сына и дочь, к родителям уеду… Никак не могу!

Анна. Вот те на! Слышишь, Василь?

Василь. А як же.

Леван. Одын человэк больше, одын меньше – какая разница?

Василь. Оно-то так…

Анна. А мы пойдем!

Леван. И я бы пошел, веришь, нэт? Но нэ могу!

Василь. Не журись, Леван. Я тоби разумею. Жинка, детки – это главное для чоловика.

Михалыч. Извините, молодые люди, что вмешиваюсь в ваш разговор. Кажется, вы собирались в город, я не ослышался?

Анна. Даже и не знаем. И съездить бы хотелось, и боимся, что ребята без нас уйдут, не дождутся.

Михалыч. А какая у вас нужда в городе? Может быть, я смогу быть вам чем-то полезен.

Анна. Вчера в газете объявление прочитали: продается дом в пять комнат, с огородом. Мы о таком давно мечтали.

Василь. Повертаемся с горы, тады и сходим.

Анна. Как же, будет он тебя дожидаться, милый ты мой. Не дом – сказка!

Михалыч. Послушайте моего совета – не откладывайте ничего на потом. Потом может ничего не быть. Уж я-то знаю!

Василь. Правду гутаришь, батя?

Михалыч. Как бы я желал ошибаться! Но, увы, это истина. Выстраданная истина. Поэтому езжайте немедленно! И, если вы не возражаете, я могу вас проводить.

Анна. Мы вам очень признательны, конечно. Однако… Нам надо в горы.

Михалыч. Вот так всегда говорил и мой сын. «Папа, – говорил он мне, – меня ждут горы». И уходил. Как будто я его не ждал! Мамка ведь наша умерла, когда ему было всего два годика. Так что я ему был и папкой, и мамкой. А он для меня – всем в жизни. Из-за него я так больше и не женился. Кому, думал, нужен чужой ребенок. Вот и жили мы с ним вдвоем. А однажды он ушел в горы и не вернулся. Уже никогда.

Леван. Э, почему молчал, дорогой!