Кумир и поклонницы

Не знаю, что им представлялось. Что, по их мнению, я должна была совершить. Вцепиться ногтями в Карен Сью? Устроить небольшую битву двух кошек для развлечения публики во время ланча?

Что ж, их ждало разочарование.

Мне было чуть трудно дышать. А интересно, когда Люк произносил передо мной свою речь о том, что такие люди, как я, должны произвести перемены в обществе, представлял ли он, насколько трудная это задача? Это был проект с абсолютно неясной перспективой.

Я уж была готова сказать Карен Сью, что она спустилась на уровень Куртов всего мира, когда меня снова перебили.

На этот раз это был Скотт Беннетт.

— Знаете что, — отложив салфетку, сказал он голосом человека, которого вывели из себя, — я начинаю терять терпение. Мы тут сидели, ели вкусную пищу, а вы пришли и все испортили,

— Это свободная страна, — пронзительно завопила Карен Сью.

Но Куанг — все его сто пятьдесят фунтов веса — оттолкнул свой стул назад и поднялся.

— Вы слышали, что вам говорят, — сказал он. — Вон отсюда.

Все сопрано, вытаращив глаза, как зайцы, бросились врассыпную.

И все в комнате вернулись к тому, что делали перед тем, как эти девчонки выкинули свой глупый трюк.

Ну, все, кроме меня. Потому что мое сердце было переполнено радостью оттого, что мои друзья — мои НАСТОЯЩИЕ друзья — сделали для меня.

— Ребята, — сказала я, чувствуя, что в уголках глаз собираются слезы. — Ребята, это было так хорошо…

— Боже мой, — сказал Куанг, в ужасе глядя на меня. — Ты же не собираешься расплакаться, а?

— Конечно, не собирается, — сказала Джери Линн, передавая мне носовой платок. — И даже не вздумай плакать, Джен. Не то и я заплачу. А у меня сегодня тушь на ресницах неводостойкая.

И я рассмеялась. У меня глаза были полны слез, и я даже не могла рассмотреть свой сандвич с тунцом. Но я все равно смеялась.

— Зачем ты вообще пошла в этот дурацкий хор? — спросил меня Скотт в машине по дороге домой, после собрания в «Журнале». Меня не слишком удивило, что он предложил меня подвезти.

Напугало. Но не удивило.

Мне было страшно не по той причине, о которой вы подумали. Я вовсе не думала, что Скотт собирается объявить о любви ко мне или о чем-нибудь в этом роде здесь, в своем «ауди». То, что произошло сегодня за ланчем, было прекрасно с одной стороны, но не так прекрасно с другой. Ничего не было прекрасного в том, что Скотт так заступился за меня — или, на самом деле, за Кэйру.

Это означало, что он действительно рассматривает меня как друга.

В том-то и проблема.

Он, вероятно, не рассматривал меня как нечто большее.

Стоит задуматься. Я рассматриваю Люка как своего друга. И мне не нужны с ним свидания определенного свойства. С Люком, я хочу сказать.

Значит, Скотт думает обо мне как о друге? И в этом нет ничего хорошего.

Потому что у меня возникли всякие ощущения — начиная с потери аппетита за ланчем и кончая вспотевшими руками вчера, у него в машине — и это, быть может, означает, что он нравится мне больше, чем просто друг.

Я виню в этом Трину, так же, как виню ее и за этих «Трубадуров». Потому что если бы много месяцев назад она не внушила мне эту идею, то со мной ничего не произошло бы теперь, когда Скотт и Джери Линн расстались, и он стал доступен, так что я могу… что он может… что МЫ можем….

О господи! Надо просто об этом забыть. Потому что ничего не будет. Так зачем впустую об этом размышлять? Ведь даже если я начала думать о нем не только как о простом друге, то он, явно, думает обо мне всего лишь как о славной маленькой Дженни Гриинли, как о «Спросите Энни», как о всеобщем лучшем друге.

Ну и прекрасно. Правда, это хорошо. Мне просто нравится, что он отвозит меня домой после школы. Вот и славненько.

Так отчего же я испытывала страх, когда ехала с ним?

А вот отчего — я знала, что произойдет.

— Эй, послушай, — сказала я, увидев табличку с названием «Сикамор Хиллс», с названием улицы, где живет Курт Шрэдер — по крайней мере, согласно телефонному справочнику, — мы можем сделать небольшой крюк?

— Конечно, — ответил Скотт. — Куда едем?

— Сверни здесь, — ответила я, — у знака.

Скотт свернул, и мы поехали вдоль симпатичной улицы — недалеко от улицы, на которой живет Кэйра, — уставленной большими, с иголочки, домами.

— Ты намерена объяснить мне, что мы собираемся тут делать? — спросил Скотт.

— Мы изобразим здесь сцену спасения, — загадочно ответила я.

— Спасения? Какого спасения?

— Спасения Бетти Энн.

— А-а… — сказал Скотт. Мой ответ, явно, произвел на него впечатление. — Что ты хочешь сделать? Ворваться и схватить ее? Нам придется ждать до темноты? Так. По-моему, у Куанга есть очки ночного видения…

— Очень смешно. Но нам не нужен ни прибор ночного видения, ни темнота, — сказала я.

Дом Курта — номер 1532 по Сикамор Хиллс Стрит, был от нас справа. Большой дом внушительного вида, в стиле Тюдор. Я обрадовалась, увидев, что у дома нет машины Курта.

— Так, — сказал Скотт, подъехав ко входу и выключив зажигание. — Что теперь?

— Наблюдай и учись, мой друг, — сказала я, отстегнув ремень безопасности. — Наблюдай и учись.

Скотт проводил меня по лестнице до входной двери Шрэдеров. Я нажала на кнопку звонка.