Кумир

Вечерняя тень от обелиска Линкольна, все удлиняясь, доползла по ступеням до самого пруда. Манкузо шел по кромке берега, глядя на спокойную гладь воды. На нем был неряшливый, в пятнах, галстук, съехавшие синтетические носки и дешевый костюм от Сирса[19]. Словом, ординарный обыватель, старая калоша: сморщенное лицо, задубевшая кожа, небритый. Рядом с ним элегантный, в твидовом пиджаке, Росс напоминал молодого адвоката.

— Ну, так что ты об этом думаешь? — Росс прервал тягостное молчание.

— Думаю, дело вшивенькое.

Росс не разделял такого мнения.

— А по-моему, потрясающее задание. Только подумай! Кто-то заражает парня СПИДом. Потом Петерсен его приканчивает. Один труп на два убийства! Первый класс.

— Н-да,— промямлил Манкузо.— Да еще большие люди замешаны. Этот тип у О'Брайена в офисе. Это же Бендер. Из Белого дома. Эх, малыш, тут большая игра.

— Что ж, я к ней готов.— Росс от удовольствия потер руки.— Куда двигаем?

Манкузо подошел еще ближе к воде и поглядел на свое отражение.

— Может, сюда. Может, туда. А может, ни туда ни сюда.

— Что ты предлагаешь? — встревожился Росс.

— Заняться бумажками. Побольше видимости. И главное — не тать волну. Вот чего они от нас хотят.

Росс отказывался этому поверить.

— Но Джо…

— Старый инвалид и зеленый юнец — чтобы расследовать такое дело? Пораскинь мозгами. Если бы они всерьез хотели его размотать, да они бы дивизию на это бросили!

— А мне плевать. Я хочу найти убийцу.

— Хотеть-то хоти.— Манкузо пошел вокруг пруда.— Только понимай: тут сразу два спектакля. Один наш, а другой… И нашего выхода там уже ждут…

Он окинул взглядом восточный берег пруда: там, вдали, памятник Вашингтону золотился на фоне уходящего летнего дня. Сколько он себя помнил, сколько гулял тут, вид этого монумента всегда волновал сердце Манкузо. Вот и теперь…

Он поднял воротник. Скоро ночь, и, похоже, будет дождь. Он знал: тайну этого убийства им все равно не раскрыть. А если они будут очень уж стараться, то… сохранить бы свою шкуру.

Манкузо посмотрел на устремленный ввысь обелиск:

— Если бы правительство работало, как надо, здесь можно было бы жить…— И он зашаркал дальше, не оглядываясь.

18.40

В Балтиморе уже пошел дождь. Грязные дождевые капли заляпали оконное стекло мотеля. Да, здесь и дождь не такой, как в тропиках. Он жесткий, даже жестокий, от него стынет кровь, немеют душа и тело.

Рольф Петерсен, голый, лежал на скомканных простынях. В свои сорок два года это был не тронутый сединой блондин, мускулы так и бугрились под гладкой кожей. "Смит и Вессон" калибра 44, снятый с предохранителя, валялся у него под рукой. В этот момент Рольф думал о дожде там, в джунглях, к северу от Манагуа: как легко барабанили по крыше дождевые капли, как пахло туманной сыростью и теплой землей из-под дощатого пола. Эти запахи смешивались в его памяти со сладострастным запахом, который источало в ночи тело его любовницы. Оно извивалось и выгибалось, подбрасывая его с койки. При мысли-об этом его охватывали яростное желание.

После того как они сражались и убивали, они предавались любви. С такой же жестокостью. Словно оргазм подтверждал: да, они выжили! Только что они шагали по окровавленным лицам своих врагов — и вот уже катались по полу, шипя и пыхтя. А потом размазывали по телу белую липкую жидкость, словно втирая в себя семя жизни.

Мотель, в одной из комнат которого он лежал, находился чуть южнее Балтимора, а он вспоминал сейчас джунгли — за две тысячи миль отсюда. В мире был только один человек, знавший, где его можно разыскать. Он дотронулся до холодящей ручки револьвера: да поможет Господь тому, кто также захотел бы узнать это…

ЧЕТВЕРГ 11 августа, 1988 ДЕНЬ ТРЕТИЙ

5.25.

Около полуночи Салли завернулась в одеяло и задремала в кресле рядом с кроватью Терри. После того как Крис Ван Аллен отправился домой спать, она еще долго сидела возле Терри, прислушиваясь, как монотонно и ровно звучат, усиленные монитором, удары его сердца, как шуршит за окном дождь. Она знала: Терри может проснуться среди ночи, и ей надо быть рядом, если ему понадобится ее помощь.

В два часа ночи ее разбудила палатная сестра, отвела в свободную комнату напротив, принесла ей свежую ночную рубашку, халат и задернула занавеску. Салли договорилась, чтобы все телефонные звонки переадресовывали теперь сюда. Разделась и скользнула наконец под чистые простыни, чувствуя, как ее расслабленное тело вдавливается в толстый податливый матрас. Болели плечи, пальцы правой руки сводил писчий спазм. Она откинула голову на подушку и блаженно закрыла глаза. Но сон не шел…