Кумиры. Тайны гибели

Между тем попадание Савиновой в картину собственного мужа тоже было нелегким. Несмотря на то что картина снималась на Одесской киностудии, худсовет, зная о нелюбви Пырьева к этой актрисе, запретил ее снимать. И назначил на роль другую исполнительницу, недавно сыгравшую главную роль в фильме про любовь. Стараниями мужа-оператора эта актриса смотрелась на крупных планах свежее и ярче, чем Савинова (той к тому моменту уже было 35 лет, а играть она должна была недавнюю выпускницу школы). Однако Ташков отказался работать с другой актрисой и после нескольких месяцев упорной борьбы сумел отстоять свое мнение. Главным аргументом в его устах было то, что роль писалась «на Савинову и только на нее». И многие биографические моменты судьбы Фроси Бурлаковой списаны именно с Савиновой (алтайское происхождение, уникальный голос и т. д.). В итоге с прежним оператором Ташков расстался, взяв вместо него другого — Радомира Василевского, дебютировавшего в кино прекрасной лентой «Весна на Заречной улице» (1956).

Кое-что Ташков привнес в картину и из своего личного опыта. По его словам: «В моей школе был учитель физкультуры — совсем молодой человек, на войне получил ранение. И он написал рекомендательное письмо в Москву своей тетке, чтобы она меня приютила, когда я приехал в Москву поступать во ВГИК. Причем эта тетка видела его только один раз, когда крестила. У нее были две дочки, которые уже учились в институте. Они меня спрашивают: «Ну, куда ж ты хочешь поступать?» — «На актера!» И они стали иронизировать, расспрашивали, знаю ли я, кто такие Станиславский и Немирович-Данченко.

Однажды, когда я уже жил в комнате в коммуналке, часов в 6 утра слышу — кто-то стучит в дверь со страшной силой. Открываю дверь, а на пороге с баулами стоит двоюродная сестра из Волгограда: «Ну, к вам не достучишься!» — «Так звонок же есть!» — «А я не знала, не видала!» Этот эпизод тоже вошел в картину.

В Киеве поехали в мастерскую к скульптору. Там я увидел неоконченную скульптуру льва. «Что это такое?» — «Это мысли художника». Эту реплику я тоже внес в сценарий…»

Фильм начали снимать летом 1961 года. Снимали понемногу, но потом, что называется, «раскочегарились» — в одном сентябре у группы была 31 съемочная смена. Савинова снималась с огромным желанием, с воодушевлением. Причем никто, даже муж, не догадывался, что она снималась, будучи больной — у нее каждый день была температура 37,4. И так было на протяжении трех месяцев! Когда Ташков случайно об этом узнал, ему чуть самому плохо не стало. И он принял волевое решение — законсервировал картину. Савинову положили в больницу, однако пробыла она там недолго — каких-то три дня. Врачи отказались ее лечить, мотивируя это тем, что она не их пациентка. Тогда за лечение актрисы взялся один психиатр, который объявил, что все психические заболевания Савиновой происходят от попадания в организм какой-то инфекции. «Скорее всего это бруцеллез!» — заявил врач. Потом выяснилось, что Савинова могла подхватить эту болезнь во время съемок в Крыму, когда купила на рынке молочные продукты и от них подхватила эту страшную болезнь. В результате у нее произошло поражение центральной нервной системы (судя по всему, это случилось в сентябре 61-го, когда нагрузка на съемках стала особенно большой). Врач прописал актрисе психотропные препараты, которые Савинова глотала десятками.

В 1962 году, когда Савиновой стало чуть лучше, съемки фильма были продолжены. И вновь, как и год назад, работа велась весьма активно. Как вспоминает Юрий Горобец (он играл роль жениха Фроси): «Иногда работать приходилось по 24 часа. Техники, артисты могли меняться, а режиссер этого себе позволить не мог. Когда Ташков смертельно уставал, то заходил в комнату, там стелил себе и отключался. А через 20 минут вставал как огурец и работал дальше. Все остальные так не могли и поэтому падали с ног. Но ощущение оптимизма, которое царило на съемочной площадке, думаю, в картине чувствуется и сейчас…»

Озвучание фильма проходило на Одесской киностудии. Два актера туда приехать не смогли из-за занятости — Анатолий Папанов и Юрий Горобец, поэтому их роли озвучили другие люди: за Папанова говорит Евгений Ташков, за второго — Юрий Саранцев. А вот Савинова озвучила две роли: Фросю Бурлакову и домработницу.

Вспоминает Е. Ташков: «Фильм едва не попал на полку благодаря стараниям секретаря ЦК КПСС по идеологии Ильичева. Он обвинил картину в том, что она выступает против соцреализма — из-за того, что скульптор разбивает статуи, сделанные именно в этом стиле. Меня ругали за то, что оказалась разбитой и маска Карла Маркса. На самом деле это Герцен. Но кому какая была разница? Наконец мне «пришили», что я выступил против считавшегося тогда «официальным» скульптора Томского. Оказалось, что его звали так же, как и героя Папанова, — Николай Васильевич. В общем, картину положили на полку. А когда все-таки выпустили, было уже лето — пляжный сезон. Она прошла в прокате тихо, незаметно…»