Кумтрест

— А он от этих задач начал сторониться, зассал короче. А нам служить надо, генералу Саросову тоже надо чемоданы в столицу возить. У него много таких колоний, ему некогда мелочами заниматься. Одно радует, что генерал хотя бы сейчас убедился, что я был прав. Прав, что не хотел этого сыкуна принимать на должность.

— Товарищ полковник я с Вами. Я не подведу и тоже служить хочу. А как быть с Арбатовым? Если он такой грамотный, наверно не захочет уходить?

— Захочет, никуда не денется. Всё говно на него валить будем. Схема простая, я во всех вопросах буду поддерживать тебя. Ты будешь везде говорить, что докладывал ему, а он мер не принял. Не надо велосипед изобретать. Это дело времени, кстати говоря, которого у нас мало. По стройке сроки небольшие, всего год, тянуть нельзя.

— С этим всё понятно. Но чтобы строить, нужно зэков на УДО отправлять или в долги загонять, как с этим быть? Рабсила есть, а строительные материалы с неба не упадут.

— Соображаешь, даю зелёный свет на всё. Ты главное быстрее этим делом займись. И так уже много времени потеряно из-за этого урода Арбатова.

— Короче я на него не смотрю и уже начинаю двигаться по полной программе?

— Начинай, делай всё, на что фантазии хватит. Если бабки в срок не отмоем, нас генерал на пенсию отправит и найдёт других, кто будет этим заниматься, понял?

— Понял. А на какую сумму зону ремонтируем?

— Тебе не надо это знать, делай своё дело и никуда не лезь. ОКС управления даст список объектов и объем работ. Наше дело красить и белить.

— Всё понятно товарищ полковник. — сказал Бобышкин и решил, что чем меньше знаешь, тем лучше спишь. Ему дают шанс и надо этим пользоваться. Тем более под крышей генерала Саросова.

БиОРа Арбатова долго уговаривать не пришлось. В течение следующих трёх месяцев он устал оправдываться на совещаниях в управлении о результатах своей работы. Генерал со своими заместителями рвали его на куски, каждый раз объявляя ему очередное взыскание. Его наказывали за слабый контроль, халатное отношение и дистанцирование от решения проблем и задач в жизни колонии. В итоге у него сдали нервы. Арбатов ушёл на пенсию, проклиная всех и вся.

Как и обещал начальник, Бобышкина назначили заместителем по безопасности и оперативной работе. Бобышкин тоже готовился к этому дню. После назначения на должность, в зону пошли караваны строительных материалов. Зэки были только рады рассчитываться краской и шпатлёвкой, цементом и песком, досками и фанерой, гвоздями и саморезами, сантехникой и стеклом, кирпичом и прочим. Уходить на УДО по бартеру многим было гораздо выгодней, чем за живые деньги.

Бобышкин старался больше стройматериалов загнать через зэков. Он думал о своих дивидендах. Чем меньше зона потратит денег, тем больше он получит. Хотя он понимал, что в этой цепочке много звеньев, но стремиться к этому надо. Одним из требований во время поставки строительных материалов было обязательное наличие кассовых чеков. Зэкам и их родственникам это объясняли как гарантию того, что стройматериалы не украденные. На самом деле это было необходимо для бухгалтерской отчётности. Ценились и кассовые чеки без товара, которые тоже приобщали к стройке. Нужно же было обосновывать куда деньги дели. Ремонт шёл полным ходом, и зэки уходили на УДО. Начальник и генерал оценили нового заместителя на пять с плюсом.

Но не все среди зэков были довольны тем, что это происходит именно так. Некоторые блатные, которые были ещё самого старого воровского уклада говорили, что арестанту не по понятиям зону строить. По жизни не положено красить клетку, в которой ты сидишь. Бобышкин решал эту проблему быстро. Он отправлял таких на этап в ИК-12. Генерал Саросов, узнавая, что некоторые зэки вредят оперативной обстановке и ремонту колонии, подписывал этап на раз, два не глядя. Вскоре понятия поменялись, и блатные поняли, что улучшать быт зэков — это даже очень по понятиям. Наводить в своей камере порядок — это святое дело каждого арестанта. За год зона преобразилась. С советских времён здесь практически ничего не ремонтировали.

Отдел капитального строительства, не посещая зону, подписал все документы по окончанию ремонта. Бобышкин, находясь в управлении, по пути забрал вторые экземпляры, чтобы отвезти их в колонию на подпись начальнику. Любопытство не давало ему покоя. Он, исполняя дурака, разговорился о масштабах ремонта с инспектором ОКС. Майор из ОКСа Улокаев рассказал, что в ИК-50 ещё не самый большой ремонт, всего-то двадцать три миллиона. Вот в другие колонии выделили до сорока. Бобышкин покивал головой и поехал в зону. Он думал о том, что хорошо быть начальником колонии, а ещё лучше быть генералом.

— Алексей, год назад мы с тобой вот тут сидели и общались про наши общие дела. — сказал Чуркасов, разливая коньяк по рюмкам.

— Так точно Игорь Валерьевич, ровно год назад.

— Твоя доля, за твои труды. — сказал начальник и отдал конверт Бобышкину. — Риск у нас тобой был разный и ты свои подписи нигде не ставил. Но это тоже неплохо для первого года замом.

— Спасибо Игорь Валерьевич. — улыбнувшись сказал Бобышкин.