Кумтрест

— Насонов из шестого отряда, их по делу трое было. Они малолетку изнасиловали, уши оборвали, когда серёжки срывали. Потом бутылку в промежность засунули и на пустыре живьём закопали.

— А как он по СИЗО проехал и чистым остался? Что, братва там уже не может ничего?

— Он в мусоркой хате отсиживался и до него не добраться. Наверно не просто так, но факт есть факт. Сейчас эсдэпэшником у вас подрабатывает, или числиться, я не знаю.

— Я разберусь.

Васильев вызвал нарядчика и завхоза шестого отряда, чтобы прояснить ситуацию. Как оказалось, когда приехал осужденный Насонов, этап принимал Федяров. По карантину его вёл тоже Федяров. Завхоз пояснил, что он распорядился его не трогать и сразу в актив устроить, в СДиП. Ситуация вкратце такая. Пока Васильев увлекался борьбой с коррупцией, он немного ослабил свои позиции в зоне и вот такой кадр проскочил мимо него. Васильев и подумать не мог о таком. Свои опера его точно бы не пропустили. Но везение — это явление временное.

Васильев вызвал осужденного Насонова на беседу. Насонов внятного ничего не рассказал, кроме того, что сотрудничает с Федяровым. За это у него по жизни всё ровно. Васильева это не устроило. Сотрудничать можно и находясь в петушатнике, нечего одно с другим путать. На следующий день Васильев позвал Федярова поговорить по этому спорному осужденному. Федяров начал утверждать, что это его агент, который предоставляет оперативно-значимую информацию. Васильев в ответ ему пояснил, что это не тот вопрос, чтобы педалить за такого отморозка. Из-за такого урода могут возникнуть проблемы в зоне. Зэки видят всё. Васильев очень сильно сомневается, что все желающие остаться мужиками, сразу принесут в оперчасть самую ценную оперативную информацию.

Васильев приказал Федярову решить вопрос по Насонову немедленно. До конца недели он обязан заехать в гарем — это не обсуждается. Федяров ответил, что он всё понял и решит этот неоднозначный вопрос. Васильев данную ситуацию довёл до Зубова, но он сказал, чтобы разбирались сами, взрослые уже. На следующий день полковник Самодуров вызвал Васильева к себе в кабинет.

— А что там за ситуация с Насоновым? — спросил Самодуров.

— По ошибке не в ту категорию осужденных попал. Со своими подвигами он должен находиться в группе риска, а он среди мужиков живёт.

— Ну и что здесь такого? Он никуда не лезет, с кумовьями сотрудничает, пусть себе спокойно живёт.

— Он может и не лезет. Только вот другие на это смотрят и думают, что можно малолетку изнасиловать, закопать живьём и всё у них будет в жизни хорошо. Да неизвестно ещё, как он к нам мужиком приехал. Вдруг там вообще непонятка по нему вышла, а он тут с мужиками живёт. Вдруг что вылезет, так его уронят сразу, а это уже будут наши проблемы.

— Ну будут проблемы, будем решать. А сейчас не трогай его, пусть живёт спокойно.

— Товарищ полковник я работаю на предупреждение. Если ему голову пробьют душкой от кровати, нам мало не покажется. Устанем отписываться.

— Ну это уже твой вопрос, чтобы ему голову не пробили. Смотри за этим, ты же здесь начальник оперативного отдела, а Насонова не трогай. Да и эти ваши воровские понятия уже прошлый век. Короче ты меня понял, свободен.

— Товарищ полковник, помимо всего прочего, я лично считаю, что такая мразь, как он, должна в гареме находиться. Этот урод должен страдать весь срок и из говна не вылазить. А в день освобождения сдохнуть, когда выйдет за забор.

— Я сказал свободен.

Васильев пошёл к Зубову, который сказал, что тебе приказали, то и выполняй. Приказ начальника колонии не обсуждается. Васильев вызвал Кучера.

— Короче, делайте, что хотите и как хотите, но загоняйте в гарем этого урода. Если вдруг будут вопросы, пока не знаю от кого, на меня всё валите, я сам разберусь. По времени не важно сколько, я не тороплю. Но он должен сам оступиться, беспредела не надо. Понял?

— Понял. — ответил Кучер и пошёл в отряд восстанавливать справедливость.

В субботу к Васильеву прибежал осужденный Насонов с просьбой закрыть его в ШИЗО.

— А что случилось осужденный Насонов?

— Меня хотят в гарем загнать. Со мной никто не общается. Все смотрят на меня с презрением и оградили от всего. Петухи ко мне подходят и начинают непонятные разговоры заводить, намекая на интимную близость. Закройте меня или вскроюсь.

— Ты не по адресу пришёл, иди к своим кураторам.

— Но их нет сегодня, они на охоте.

— Ну значит не повезло тебе. А ты откуда знаешь, что они на охоте? Даже я этого не знаю.

Насонов понял, что на нервах лишнего сказал. Выхода у него не было, так как сегодня ночью ему пообещали любовь и ласку за дела его стрёмные.

— Василий Васильевич, помогите мне. Ну хотите я Вам буду платить. Мне без разницы кому мама будет водку возить по пятницам. Я не хочу в петушатник ехать.

— Послушай, Насонов, я не понимаю, о чём ты сейчас говоришь. Мне начальник колонии приказал к тебе не лезть и тебя не трогать. Платить мне не надо. Ты вопросы свои решай с теми, кому водку возишь. Свободен.