Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника

Потеряв добрый час на возвращение, мы входим в распадок Рубежного. Оставляем рюкзаки в устье ручья. Дальше пойдём налегке…

Наш путь – по днищу распадка. Проломившись по трёхметровым зарослям лопухов, метров через триста мы поднимаемся на крутой скалистый порог. Дальше – всё сухо, дальше воды нет. Теперь, шагать – по днищу сухого распадка ручья, заполненного высокими зарослями бамбука.

Из людей, в этом году, здесь ещё никто не бывал. Высотой в рост человека, упругие как проволока, стебли бамбука переплелись между собой. Я беспомощно барахтаюсь в этих зарослях, медленно продвигаясь вперёд. После случившегося на побережье, шикотанцы нам не верят, да и бамбук – упруго смыкается сразу за спиной так, что вообще трудно предположить, что здесь когда-либо ступала нога человека. И народ решает искать себе дорогу самостоятельно. Оглянувшись назад, мы смотрим, как мелкие группки шикотанцев борются с бамбуковыми зарослями и на левом, и на правом склонах нашего распадка. Но, мыто знаем, что наверху их ждёт бурелом, затопленный всё тем же бамбуком и что самый рациональный путь – это днище, по которому идём мы. Безуспешно поборовшись с бамбуком ещё некоторое время на склонах, в конце концов, вся туристическая братия скатывается вниз, на днище распадка и выстраивается вслед за нами…

По мере нашего продвижения вверх по распадку, стена бамбука становится всё ниже и ниже. Вот, уже появились первые проплешины чёрного, вулканического шлака. Растительность постепенно уступает место обширным шлаковым площадям. Так же, как снег засыпает овраги зимой, здесь все распадки засыпаны мощным слоем вулканического шлака. Он очень напоминает мне обычный угольный шлак. У меня такое впечатление, словно я шагаю по склону грандиозного отвала шлака, у какой-нибудь, городской кочегарки.

Вот, уже по гребню чёрного, шлакового распадка напротив нас, высятся сухие стволы деревьев. Они выбелены частыми дождями и ветрами. Глазом ботаника, я вижу, что это – стволы елей и пихт. Значит, здесь стоял хвойный лес, до рокового, 1973 года…

Вот! Нам пришло время выбираться из распадка. На его повороте, мы начинаем подниматься по сыпучему шлаковому склону, влево… Всё, выбрались! Можно и оглядеться…

Сегодня стоит хорошая, безоблачная погода. Совершенно открытый, слева от нас возвышается чёрный, шлаковый конус. Это – боковой конус «Отважный», продукт недавнего извержения Тяти. Мы стоим и смотрим на Отважный, и на нависающую над ним и нами, закрывающую полнеба, громаду вулкана.

– Ух, ты-ы!

– Вот это картина!

– Вот это да-ааа!

– О-ооо! – вдруг, показывает влево Дыхан, – А, вон и наши друзья!

Прямо напротив нас, на одной с нами высоте, на абсолютно чёрном фоне, мы видим цепочку разноцветных бисерин – это первая группа шикотанцев! Также, как и мы, они подходят к Отважному, но с другой его стороны…

– Саня! – Дыхан оглядывается на меня, – На какой высоте Отважный?

– Шестьсот пятьдесят метров над уровнем моря! – отзываюсь я, – Он стоит прямо на границе леса и пояса кедрового стланика.

– Ну, вот! – констатирует он, – Из тысячи четыреста – на шестьсот пятьдесят уже поднялись!

Вскоре, обе группы туристов, под острым углом, сливаются в одну колонну. Мы узнаём их новости. Оказывается, первая группа находится в пути с шести часов утра! И что, по их распадку – очень мощные буреломы. Их инструктор был здесь зимой, когда все неровности рельефа были скрыты мощным слоем снега. Он не учёл, что летом обстановка может быть немного другой.

Сразу же выше Отважного, все барранкосы Тяти, от края до края, заполнены плотным, слежавшимся снегом! Здесь – всё бело! Здесь пока зима! Пояс снегов…

Очень хочется пить, и я постоянно сосу снежок, растаивая его в кулаке…

Все быстро соображают, что гораздо легче не «бить целину» поодиночке, а шагать по следу идущего впереди человека. Волей – неволей, но постепенно, весь состав обоих групп выстраивается в длинную цепочку…

– Шестьдесят и плюс нас – пять… шестьдесят пять человек! – считаю я, – Многолюдно сегодня, на Тяте!

Белизна первозданного снега слепит глаза. Бесконечный подъём по склону вулкана приучает нас шагать размеренно, не торопясь, след в след…

Сощурившись от слепящего снега, я бросаю короткий взгляд вверх и сквозь волной нахлынувшие слёзы успеваю увидеть разноцветный бисер десятков людей, выстроившихся друг за другом в серпантин. Зигзагами, от одного гребня барранкоса до другого. Всё выше и выше и выше! Гигантский серпантин!..

Примерно, на девятистах метрах абсолютной высоты, наши киношники «ломаются»! Они уже не в состоянии тащить на плечах свою тяжёлую киноаппаратуру. Один, только, штатив весит пятнадцать килограммов! Сбросив кинокамеру и штатив под укрытие ветвей кедрового стланика, на вытаявшем пятачке у гребня нашего барранкоса, дальше они шагают налегке, как и все…