Кунгош — птица бессмертия. Повесть о Муллануре Вахитове

— Уйду в подполье. Буду готовить вооруженное выступление рабочих. Поверь мне, все это ненадолго. Мы их скоро вытурим отсюда.

Ади понял, что спорить бесполезпо. Друзья обнялись.

— Об одном прошу тебя, — сказал Ади. — Будь осторожен.

— И ты тоже. Не забывай: твоя жизнь принадлежит революции. Ну, брат, пора… Прощай!

Еще раз крепко стиснув Мулланура в объятиях, Ади повернулся и пошел, не оглядываясь. На душе у него было тревожно. Его не оставляло смутное предчувствие, что на сей раз они с Муллануром расстаются надолго. Может быть, навсегда…

3

Избитого до полусмерти Абдуллу двое конвойных ввели в просторную, светлую комнату. За письменным столом внушительных размеров сидел офицер с капитанскими звездочками на погонах.

— А-а, вахиговский прихвостень явился? — с усмепь кой заговорил он, глянув на Абдуллу. — Ну? Где твой комиссар? Отвечай!

Абдулла молчал.

— Ничего, ты у меня заговоришь, — зловеще пообещал офицер. Помолчав, он коротко приказал: — Садись!

Конвойный толкнул Абдуллу прикладом винтовкж. Сам не понимая, как это вышло, Абдулла рухнул на табуретку, стоявшую против стола. Однако он тут же оправился, уселся поудобнее и вытянул вперед скрученные веревкой руки.

— Напрасно стараешься, господин хороший, — сказал он, глядя в светлые, пустые глаза офицера. — Не видать вам комиссара Вахитова, как своих ушей.

— Ну что ж, в таком случае мы тебя расстреляем, голубчик, — ласково сказал офицер. — А если скажешь, где твой комиссар, останешься жив. Так и знай: это твой единственный шанс выжить.

— Я старый человек. Пожил уже на белом свете, смерти не боюсь. Земля меня примет. А вот вас…

— Думаешь, не примет? — глумливо усмехнулся офицер.

— Принять-то примет. Но с омерзением.

— Но-но! Поговори у меня! — Офицер все-таки не удержался и чуть было не сбился с избранного им добродушного тона.

— Бей! — крикнул Абдулла, привстав и подавшись вперед.

Но офицер уже взял себя в руки.

— Нет-нет, — опять заулыбался он. — Бить я тебя не буду. Рука не подымется ударить старого человека. — Неожиданно он перешел на татарский язык. — Ну что упрямишься, дурачок? Все равно ведь каюк твоему комиссару. Днем раньше, днем позже мы его схватим и… — Он сделал выразительный жест рукой, показывая, как петля захлестнет шею комиссара Вахитова и как захрипит он и повиснет беспомощно.

— Цыплят по осени считают, — презрительно процедил сквозь зубы Абдулла. — Сперва поймайте, а потом будете хвастаться.

— Ну-ну! Поговори у меня, большевистское отродье!.. Предатель! — взорвался офицер. Подскочив к Абдулле, он схватил его обеими руками за грудь и в исступлении стал трясти.

Отворилась дверь, вошел немолодой высокий военный в полковничьих погонах. Капитан мгновенно отпустил Абдуллу, вытянулся в струнку перед старшим по чину.

— Продолжайте допрос, капитан, — небрежно махнул рукой полковник и прошел к столу. Голос вошедшего показался Абдулле знакомым. Приглядевшись, он узнал Сикорского — того самого полковника Сикорского, который бывал частым гостем в доме его бывшего хозяина Августа Петровича Амбрустера.

— Отвечай, мерзавец! Где скрывается Вахитов? — налившись кровью, заорал капитан.

Абдулла презрительно отвернулся, всем своим видом показывая, что отвечать не будет.

— Ты не желаешь с нами говорить, милейший? — искренно удивился полковник. — Ну-ну, не упрямься, дурачок. Это ведь к твоей же пользе. Итак… Где спрятался комиссар?

Абдулла молчал.

— Смотри-ка! Молчит, — сказал полковник вроде как бы даже добродушно. И вдруг, ощерившись, поднялся и изо всей силы ударил Абдуллу кулаком в зубы. Удар был мастерский: Абдулла повалился на пол, как подкошенный. Конвойный, стоявший в дверях с винтовкой в руках, подскочил к нему и, подхватив под мышки, поднял и поставил на ноги. Абдулла выплюнул изо рта кровь и спокойно сказал, обернувшись к полковнику:

— Зря стараетесь, господин Сикорский. Ничего у вас со мною не выйдет.

— О! Этот фрукт знает мою фамилию? — изумился Снкорский. — Вот сюрприз!

Вновь отворилась дверь, и в комнату вошел полный, слегка лысеющий господин с холеным лицом, в хорошо сшитом штатском костюме.

— Август Петрович, — обернулся к нему Сикорский. — Взгляните, может быть, вам знаком этот странный субъект? Он откуда-то знает мою фамилию.

— Помилуй бог! — воскликнул Амбрустер. — Да ведь это же Абдулла! Мой бывший дворник! Тот самый, что сбежал к красным. Неужто не помните? Ведь он нас тогда чуть было не выдал, мы еле-еле ушли.

— Вон оно что! Так у нас с этим мерзавцем, стало быть, еще давние счеты… Что же нам с ним делать? В расход? — спросил полковник.

— А ля герр комм а ля герр, как говорят в таких случаях французы, — пожал плечами Амбрустер. — На войне как на войне.

— Ну что ж, быть по сему! — Сикорский обернулся к капитану. — Распорядитесь. Я надеюсь, у вас найдется хорошая, прочная веревка?

— Вешайте, гады! — крикнул Абдулла. Смертельная ненависть сжала ему сердце. — Всех нас все равно не перевешаете!

— Увести! — коротко приказал полковник. Подскочили двое конвойных и, заломив Абдулле руки за спину, увели его.

Глава VI

1