Кунсткамера

Спасти Аши не удалось, рана оказалась очень серьезной. Он потерял много крови, и, когда путешественники прибыли в колонию Росс, он прожил только сутки. Аши остался в земле под этим огромным крестом, а среди всех коллекций самой редкой стала парка из вороньих перьев — кукшуй, — употребляемая во время торжественных обрядов. Долго не укладывал ее в ящик Илья Гаврилович, готовя очередную посылку в Академию, и заходившие к нему в дом индейцы в страхе убегали прочь, увидев ее на стене.

Тлинкитская налобная маска-лисица.

Случай на берегах Сакраменто добавил морщин на загорелом и обветренном лице Вознесенского, научил быть хладнокровным в минуту опасности. А опасностей впереди будет много — и в бурных водах океана, и на горных тропах Кеная. Но это будет впереди, а сейчас еще утро 5 сентября 1841 года. Давно свезены на корабль препарированные образцы животного и растительного царства, костюмы и оружие из русских владений в Калифорнии. Когда Вознесенский с Филаретом поднялись на борт "Елены", к бригу причалила последняя лодка с Ротчевым. Он молча поднялся на палубу, сняв фуражку, долго смотрел на покинутое селение, пока бриг уходил в открытый океан, взяв курс на Ново-Архангельск. Мог ли последний правитель колонии Росс догадываться о будущем этого края? В дни "золотой лихорадки" колонизаторы уничтожат коренное индейское население, с которым россияне всегда старались жить и жили в дружбе и мире… Горечь утраты сжимала сердце, и он был уверен, что до конца жизни ему не забыть ни дней, проведенных в селении, ни этого последнего часа…

— Свершилось! — воскликнул Федор Федорович Брандт и с письмом Вознесенского поспешил к Триниусу, где его ждал не меньший сюрприз.

В музейный флигель прибыли первые две посылки от Вознесенского. Затем богатейшие коллекции стали поступать регулярно. Теперь конференция настаивала на подробном освещении деятельности Ильи Гавриловича.

Четыре музея — Зоологический, Ботанический, Минералогический и Этнографический — с нетерпением ожидали новых поступлений с Американского континента. В это время Вознесенский, покинув в начале 1842 года колонию Росс, вновь отправляется на компанейском судне в Калифорнию, по теперь уже в ее южную часть.

С лета 1842 года до весны 1845 года Вознесенский проводит исследования и сбор материалов на острове Кадьяк и в Кенайском заливе, делает зарисовки быта и приобретает различные предметы у алеутов, тлинкитов и атапасков[1]. Под его влиянием многие деятели компании, главный правитель Российских колоний в Америке А. К. Этолин активно помогают собирать коллекции для Академии, посылают в дар свои собственные приобретения.

В 1843 году конференция, учитывая, что Вознесенский добился поразительных результатов, продлила срок пребывания его в командировке, чтобы дать ему возможность посетить Камчатку и Курильские острова. Затем этот срок продлевался еще дважды. С 16 мая 1845 года по 30 сентября 1848 года Илья Гаврилович Вознесенский ведет работу в крайних северо-западных районах России, и отовсюду морем через Петропавловский порт, сушей через Охотск в музеи Академии идут посылки с зоологическими, ботаническими, этнографическими и минералогическими коллекциями.

Для конференции стало уже привычным слушать отчеты академика Брандта о новых научных делах и подвигах Вознесенского. Вот почему заявление Федора Федоровича 9 июня 18–18 года на заседании конференции о том, что более года от Вознесенского нет известий, всех серьезно встревожило. Некоторые поговаривали о необходимости начать розыски, другие даже вели речь о некрологе. Но решили повременить. 11 августа Брандт сообщил, что получено письмо от 17 ноября 1847 года, и исследователь думает в 1848 году вернуться в Санкт-Петербург.

В письме не было ни слова о том, что, отметив свое тридцатилетие на берегу Охотского моря, Илья Гаврилович стал чувствовать недомогание, постоянную боль в груди — следствие длительных простуд, вынужденного купания в холодном океане, когда однажды перевернулась лодка и он оказался в воде (его спасли алеуты), огромного перенапряжения, физического и нервного.

В личном письме Брандту от 12 июля 1848 года Илья Гаврилович впервые сообщает, что врачи, боясь за состояние его здоровья, не рекомендуют возвращаться в Петербург через Охотск и далее сухим путем, так как поврежденные легкие могут не выдержать нездорового климата и длительной езды на лошадях. Оставался один путь — перебраться на остров Ситху и оттуда, воспользовавшись кораблем компании, вернуться на родину.

30 сентября 1848 года Илья Гаврилович Вознесенский на корабле "Атха" покинул остров Ситху и, совершив кругосветное путешествие, 22 июля 1849 года благополучно прибыл в Кронштадт.

Десять лет Илья Гаврилович Вознесенский не был на родине. Из них девять он, выполняя задания Академии по сбору естественных и искусственных произведений природы и человека, провел в Северо-Западной Америке, на Камчатке, Курилах и прилегающих районах крайнего северо-востока России.