Кунсткамера

Свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. Она произошла в многонациональной стране. Перед молодой Советской республикой сразу же встала задача ликвидировать все последствия антинациональной политики царизма, достичь подлинного равенства всех пародов страны. Коммунистическая партия и Советское государство проявляют огромную заботу о подъеме экономики и культуры бывших отсталых народов до уровня передовых наций. Социалистическое строительство в национальных окраинах бывшей империи требовало научного знания уровня их развития, создания для бесписьменных прежде народов письменности как важного средства подъема культуры и политического сознания масс.

Выдающуюся роль в этой революционной и преобразующей деятельности, блестящим итогом которой явилось создание Союза Советских Социалистических Республик, а за полувековое его существование формирование новой исторической общности — советского народа, сыграла советская этнографическая наука и ее научный центр — Музей антропологии и этнографии (МАЭ).

Шла гражданская война. Красная Армия отражала натиск белогвардейских армий и интервентов, а в голодном Петрограде в 1918 году усилиями коллег и помощников В. В. Радлова, и прежде всего Владимира Германовича Богораза, открывались экспозиции старейшего музея, призванные теперь служить делу просвещения революционного народа. В нетопленных залах музея частыми гостями становились красногвардейцы, воины пролетарской армии, рабочая и студенческая молодежь.

Экспозиция отдела Индии. 1925 г.

В том же 1918 году — суровом для страны и революции — в Петрограде возникает первое высшее учебное заведение, готовящее этнографов для практической работы в национальных окраинах, для осуществления социалистического переустройства культуры и быта народов России. Инициатором такой подготовки кадров был В, Г. Богораз, до конца своей жизни (он умер в 1936 году) совмещавший педагогическую работу с научной работой в музее.

Биография Владимира Германовича Богораза во многих, особенно начальных этапах совпадает с биографией его долголетнего соратника и коллеги Льва Яковлевича Штернберга. В юношеские годы участники движения народовольцев, и Богораз и Штернберг были сосланы в конце прошлого века в ссылку: первый на Колыму, второй — на Сахалин. В ссылке оба стали этнографами, борцами против всякого национального угнетения и мракобесия. Обоих В. В. Радлов после их возвращения из ссылки привлек к работе в музее. Оба продолжали работу в музее после революции, и оба занимались педагогической деятельностью. Но если в Штернберге больше было академизма и даже некой консервативности, то Богораз остался до конца дней своих революционером, активно включающимся в кипучую жизнь обновленной родины. Казалось, для Владимира Германовича не было обычного понятия о времени. Он успевал за один день выступить на митинге или научном заседании, набросать тезисы статьи и еще написать несколько страниц очередной повести. Да, этнограф Богораз был писателем, продолжавшим славную и своеобразную линию русской литературы, начатую В. Г. Арсеньевым, — художественным языком вести рассказ о жизни, культуре и истории народов Сибири и Севера. Свои литературные произведения Богораз подписывал псевдонимом Тан, и его фамилия последние годы была Богораз-Тан. Богораз чутко прислушивался к биению сердца страны, вступая в спор с узкоакадемическими традициями в стенах музея, которых придерживался и Штернберг. Богораз настаивал на изменении характера показа культуры и быта народов мира в сугубо эволюционном плане: от примитивных орудий к совершенным механизмам путем количественных изменений. Он требовал активного усвоения этнографами (как старого, так и нового поколения) марксистско-ленинского мировоззрения, безоговорочного принятия принципов исторического материализма в научной, музейной и практической работе.

Экспозиция "Галерея шаманов". 1925 г.

И все же Богораз больше был практик, чем теоретик, хотя его перу принадлежат замечательные труды, и среди них монография о чукчах.

Явившись одним из инициаторов создания Комитета по делам Севера при Президиуме ВЦИК, В. Г. Богораз, выступая на его заседании в 1925 году, говорил: "Мы должны посылать на Север не ученых, а миссионеров, миссионеров новой культуры и советской государственности. Не старых, а молодых, не испытанных профессоров, а начинающих, только что окончивших курс работ-пиков, воспитанных новой, советской средой и готовых нести на Север весь пыл энтузиазма, рожденный революцией, и умелость практической работы, отточенную в революционном процессе. Эти молодые работники Северного комитета должны предварительно получить полное и тщательное научное образование, по преимуществу этнографическое. Но на Севере их основная работа не научная, а практическая".