Кунсткамера аномалий

наше отечество в конце 1786 года. Поживши в разных местах, мы наконец решились посели гьс" в Лилле, где нашли хороших профессоров; у нас были рекомендательные письма к лучшим семействам в городе. Сэр Джемс продолжал свое путешествие, а мы, проведя несколько дней в очень неудобной квартире, наняли большой и красивый дом за чрезвычайно низкую цену, даже для Франции.

Три недели спустя после того, как мы в нем поселились, матушка отправилась со мною к банкиру, на которого сэр Роберт Гаррис дал нам вексель. Мы попросили его выплатить некоторую сумму денег, и он отсчитал нам ее пятифранковыми монетами. Так как это составляло довольно значительную тяжесть, которую мы не могли унести с собою, то мы просили его прислать ее к нам на дом, на площадь Золотого Льва. Адрес удивил его. "Я не знаю, - сказал он, - на этой площади никакого помещения, приличного для вас, кроме одного дома, который давно уже стоит пустой, потому что в нем показываются привидения". Он произнес эти слова с важным видом

Мысль, что дом наш посещается домовыми, много заставила нас смеяться, однако ж мы просили ни слова не говорить об этом слугам, чтобы они не забрали себе в голову каких-нибудь глупостей; с нашей стороны, маменька и я, мы решили никому на свете не сообщать слышанного. "Ведь это, верно, привидение будило нас столько раз, расхаживая над нашей головою", - сказала мне, смеясь, матушка. В самом деле, мы не этаже кто-то расхаживал взад и вперед тяжелыми шагами; мы думали, что это ходит кто-нибудь из слуг.

На другой день, так как ночью шаги снова нас разбудили, матушка спросила у горничной по имени Кресвель, кто живет над нами. - Никто, отвечала девушка, - там пустой чердак. Восемь или десять дней спустя Кресвель пришла к матушке и сказала ей, что все французские слуги хотят уйти от нас, потому что в доме водятся привидения, и прибавила, что по этому случаю рассказывают странное

186

происшествие. Этот дом вместе с другою собственностью принадлежал малолетнему сироте, у которого опекуном был родной дядя. Опекун поступал с ним самым бесчеловечным образом и наконец запер его в клетку. Потом мальчик пропал без вести, и все полагали, что дядя убил его. Убийца наследовал имение своей жертвы, покинул дом и продал его отцу теперешнего владельца. С тех пор он был несколько раз нанят, много двух. До нашего приезда он долго стоял пустым. - Неужели ты в самом деле веришь в этот вздор? - Право, не знаю, как вам сказать, - отвечала девушка, - на чердаке над вашею комнатой стоит железная клетка, которую вы сами можете увидеть, если вам угодно.

Мы встали, чтобыпосмотреть, точно ли она говорит правду, и так как в эту самую минуту пришел к нам старый офицер, кавалер ордена св. Людовика, то мы попросили его проводить нас и взошли с ним вместе наверх. Как и говорила Кресвель, мы нашли обширный чердак с кирпичными стенами, совершенно пустой, кроме железной клетки, стоявшей в одном из углов, похожей на те, в которых запирают диких зверей, за ис фута в ширину и 8 в вышину. В стену, к которой она была прислонена, вделана цепь, а на конце цепи висел заржавленный ошейник. Я содрогнулась при мысли, что, быть может, действительно в этой клетке жило человеческое существо. Старый друг наш смотрел на клетку с таким же ужасом, как и мы, и утверждал, что она, по всей очевидности, была сделана с какою-нибудь зверскою целью. Но так как мы не верили в привидения, то были убеждены, что шум производили люди, которые находили в том свою выгоду, чтобы дом оставался необитаемым; нам было очень неприятно, что они имели возможность во всякое время пробраться в дом, и мы решились найти себе другое жилище, а между тем поступать с осторожностью.

Дней через десять после того, как мы приняли это решение, матушка, смотря однажды на Кресвель,

187

торая пришла одевать ее, нашла, что она чрезвычайно бледна и имеет болезненный вид!

- О! сударыня, - отвечала она, - мы с миссис Марш ужасно перепугались, и нам невозможно будет уснуть в той комнате, где мы теперь живем.

- Хорошо, - отвечала матушка, - вы будете спать обе в моем кабинете. Но сперва расскажи мне, что вас так перепугало.

- Кто-то прошел через нашу комнату ночью, мы обе его видели, но спрятали головы под одеяло в ужаснейшем испуге и пролежали так до утра.

При этих словах я не могла удержаться от смеха, но Кресвель залилась слезами. Видя ее в таком состоянии, я, чтобы ее утешить, сказала, что нам предлагали нанять прекрасный дом и что мы скоро оставим теперешнее наше жилище.

Несколько дней спустя матушка попросила нас с братом принести из ее комнаты пяльцы, чтобы приготовить работу к завтрашнему дню. Мы только что отужинали; при свете лампы, которую всегда зажигали вечером, мы всходили по лестнице, как вдруг увидели перед собою длинное и худое существо - на нем было широкое платье, распущенные волосы в беспорядке падали на плечи. Мы оба подумали, что это сестра наша Анна, и закричали ей: "Шутка твоя не удастся, душенька, ты не испугаешь нас!"