Кунсткамера аномалий

- Ну! - сказал он совсем хмуро. - Ну и что, вжяли? Охота васе вышокородие со всякою, можно сказать, мерзостью возиться! - Шмуль, да это что же?.. - спросил я. - Ну, и если она толчется тут каждый вечер, жначит, так надо, - философствовал он, - жначит, ее земля не принимает... - Ты ее часто видишь?

- А кто ее не видит? Ее все писаря видят, что внизу живут, она у них все по коридору ходит... она и теперь там... - Что за чепуха! Зачем же?.. Он пожал плечами.

Вьюга забила в стекло как-то особенно яро, снег просто так и рвался в окна. От нащих фигур две огромные тени шевелились по стенам, цепляясь головами за потолок...

- Столоначальник Афтыкин ее два раза видели, - заметил мой спутник, и даже бежали от нее в испуге...

"Х 227

Я прошел в дежурную комнату выпить стакан воды. Дежурный чиновник Поклепкин сердито расписывался в книге насчет получения от курьера какого-то пакета.

- Вот ми опять ее видели, - заметил Шмуль дежурному, зажимая пальцами пламя свечи.

- Изволили видеть? - отнесся ко мне Поклепкин. - Недаром второй стаканчик изволите испийать. А каково-с дежурить? На прошлой неделе она явилась сюда, в дежурную комнату, с младенцем. Никифс-ров так и грянулся...

- Однако же это дело надо исследовать, - заметил я. - Да как вы его исследуете? Ходит видение из загробного мира и смущает. Что же тут поделать? Разве молебен отслужить? Но в таких разах и молебствие не помогает, ведь это не" наваждение, а просто покойник...

- Нет, это надо разрешить как-нибудь, - настаивал я.

- Премного обяжете. А то дежурить невозможно. Помилуйте, ведь всем ввдимо: курьеры, и те видят. Младенцы даже лицезреют. Намедни семилетний сын Логина Иванова видел... Просто хоть переходи в другое ведомство.

Когда полчаса спустя я рассказал все происшествие в гостиной дяди, где собрался кружок обычных знакомых, мне не поверили, даже подняли меня на смех. Тогда я предложил всем убедиться: пойти ночью в наше министерство и удостовериться. Среди хохота и шуток начали составляться пари и заклады. Определен был день для исследования.

Я предварительно собрал подробные сведения о том, где по преимуществу является это странное существо. Оказывается, что ежедневно, между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи, оно блуждает по длинному коридору, по обе стороны которого расположены квартиры писарей и курьеров, и качает своего ребенка. Если кто показывается в коридоре, она выжидает его приближения и затем начинает уходить всегда в одну и ту же сторону, откуда приходит. Собралось нас пять человек,

228

пожелавших призрак этот поймать во что бы то ни стало. Кроме того, я выбрал двух сторожей поздоровее, в том числе и Шмуля, снабдив их фонарями.

Собрались мы в десять вечера в свободной комнате, где жильцов не было, поставили ломберный стол и уселись за преферанс. Уж это одно обстоятельство указывало на то, насколько мы скептически относились к самому факту появления тени. Немало было смеха по поводу шпаги, которую я принес с собой и поставил в угол. Спрашивали, отчего я не взял револьвера, говоря, что надворному советнику приличнее всего та коридор с курьерами и писарями. В углу были сервированы водка и закуска. Ну, словом, было очень весело, ровно до той минуты, когда Шмуль, тихо стоявший у двери настороже, шепнул: - Идет!

Карты посыпались у нас из рук. Почти все побледнели. Я схватил шпагу и стал настороже.. Сторожа взяли фонари. Сердце выколачивало барабанную дробь. Шмуль, поглядывавший в щелочку, сказал: - Близко!.. Слюшайте...

Мерный стук шагов раздавался явственно и гулко по пустому коридору. Слышно было, что кто-то идет неторопливо, неуверенной походкой. Шмуль обратился ко мне и сказал: - Ну! Я, сжимая эфес шпаги, распахнул дверь и сделал шаг в коридор. Она была в двух шагах от меня. При моем появлении она сразу остановилась. Свет от фонаря падал на ее старый клетчатый платок, от которого густая тень ложилась на лицо, щеками и лихорадочным взглядом. На руках ее шевелилось что-то завернутое в тряпки. Она смотрела на меня исподлобья - черты лица ее точно колыхались, то расплывались, то выступали ясно...

С минуту мы молча стояли друг перед другом. Наконец я овладел собою и сделал шаг к ней. Она быстро повернулась и пошла прочь. Свети! крикнул я и кинулся за нею. Но и она

229

^^ддддцд,

побежала. Свет прыгал возле меня и ясно освещал ее спину - старую полинявшую кацавейку. Ноги ее шлепали быстро, стуча башмаками, я видел их, они были без чулок - худые, посиневшие, башмаки свободно хлябали на них; я видел ее круглую пятку...

Она выбежала на черную лестницу и стала подниматься наверх. Удивительно, как она не теряла своей обуви, прыгая через три ступеньки, так что мы едва поспевали. Вот один поворот, другой, третий. Она бежит все выше, мы задыхаемся, но бежим-нельзя же потерять ее из виду. Вот и четвертый, последний, этаж. Я один опередил других и все еще ее вижу. Она бежит еще выше, но куда же? Последний поворот, и я наткнулся на какую-то дверь - дальше хода нет.