Куны не нужны

Она смотрела на её маленькое светлое лицо, ещё пока не сменившие цвета синие глаза, пухлые блестящие губки и мысли её просветлялись. Пусть весь мир будет против неё – её дочь будет с ней, пусть для всего мира Аня будет хреновой женщиной – для Евы она всегда останется единственной матерью, что бы не происходило – они будут вместе. И пока есть этот крошечный человек – нельзя умирать и опускать рук. Если у её жизни и есть смысл – то вот он.

Дочь появилась в её жизни очень кстати – когда одиночество стало разъедать изнутри, когда казалось, что она никому не нужна и ни на что не способна. В один миг она стала нужна маленькой девочке внутри её утробы. Ничто не играло роли вокруг и никто кроме неё не был нужен, вдруг появился смысл высыпаться и правильно питаться, уходить от курящих на остановке людей. Поэтому, когда её тогда ещё парень предложил «абортировать это», она легко предложила расстаться. Но потом всё изменилось – он захотел помочь юной будущей маме с ребёнком, взял в жёны и… разрушил её жизнь до основания, до той степени, что Аня была порой готова отказаться от смысла своей жизни. Но всегда возвращалась в нужное русло. Ева была для неё тем самым электрическим импульсом, который заставляет сердце сокращаться.

Электрическим импульсом, ради которого можно было всё стерпеть, начиная с 8 часов невероятной боли – сначала раз в 5 минут, а потом всё чаще, и чаще и превращающейся в сплошной поток, можно было стерпеть кровотечение, неудачную операцию на яичниках, можно было стерпеть презрительные взгляды проходящих мимо, так и кричавших «малолетняя потаскуха». Всем можно было ответить: я растоптана, разбита и без неё и нет никакого смысла в моей жизни.

Девушка нежно гладила малышку по щёчкам, перебирала в руках крохотные пальчики и чувствовала себя нужной и важной. Она знала, что это чувство – мимолётно, но было славно, что оно иногда появлялось, ведь если бы не оно – несчастная давно бы наложила на себя руки. Было решено просто подождать, что будет дальше, просто ещё несколько дней поперегонять по лёгким пузырьки кислорода, поциркулировать кровь по венам, а что будет дальше – не так важно сейчас, когда всё более-менее спокойно.

Всё-таки, хорошо, что Соня её выкрала. Нервы, как натянутые неумелым мастером струны гитары, что вот-вот лопнут от напряжения, медленно расслабляли хватку. Мир становился нормальным. А ведь ещё неделю назад, казалось, что Аня сошла с ума. Она помнит, как домыла посуду поздним вечером, и вошла в комнату, чтобы сказать что-то мужу. Он уже спал, совсем беззащитный и наивный. Беспомощный. Такой же беспомощный, какой является хрупкая девушка перед амбалом, в два раза тяжелее её. Аня вернулась на кухню, взяла самый большой из имевшихся нож, и вернулась к спящему мужу. Стас лежал на спине, а это значит, что перерезать ему горло не составляло труда. Нужно было только решиться. Аня наклонилась над ним, занесла руку. Неужели так просто можно взять и отомстить?..

Её трясло от ярости и обиды. Она прицелилась, чтобы одним ударом рассечь артерию, занесла руку. Тишина пронзала слух: только гулкий стук сердца бил по ушам.

«Что я делаю?» – подумала она, – «ему же будет больно! А вдруг он на самом деле умрёт? Это, наверное, так страшно…» – Аня опустила руку, но вновь занесла – «Плевать на всё, пусть хоть один раз почувствует мою боль, мою ненависть, разочарование».

Она была на пределе, когда заплакала дочь. Девушка выдохнула, и, испепеляя взглядом его лицо, снова убрала руку и понесла нож на кухню, чтобы затем пройти к дочери.

Аня всё гадала, убила бы она мужа, если бы не дочь. Хорошо это или плохо, что Ева ей помешала? Впрочем, больше незачем об этом думать. Безумие остановлено, в нём больше нет нужды.

Вскоре вернулась Соня, выглядевшая расстроенной. Аня рассказала ей об услышанных новостях, но многочисленные пропажи девушек, похоже, совсем не волновали подругу. Она сидела за кухонным столом, накручивая свои блондинистые локоны на палец.

– Это даже неплохо, ведь Стас не будет тебя искать, – покачала она головой и достала из сумочки бутылку виски, – ты не против, если я выпью?

– Я только расстроена, что не могу присоединиться, – вздохнула Аня, – что у тебя случилось?

– Все мужики – одинаковые, – с этими словами блондинка открыла бутылку и сделала несколько глотков прямо из горла, – И мой – такой же.

– Не может быть… С чего ты взяла?

– Я заходила к нему домой, чтобы распечатать документы. Он включил мне принтер и ушёл в душ. А я осталась сидеть за его столом. Мой взгляд упал на листок за монитором… – Соня закусила дрожащую губу, – Там было стихотворение. Представляешь?

– Не знала, что он пишет стихи, – пролепетала подруга, готовясь к печальной новости.

– Ну, я сначала обрадовалась, – Соня улыбнулась, но на глазах уже выступили капельки слёз, а нос предательски покраснел, – я подумала, что он мне его посвятил. Глаз выхватил слово «люблю», дальше «до последнего вздоха». Ну, я не выдержала, взяла листок и вчиталась, – тут девушка не выдержала и в голос заревела.