Куны не нужны

Нана взвыла от боли. Ева перестала отдавать себе отчёт в происходящем, она рванулась вперёд, и, выставив руки, ударила его куда-то в область лица. От неожиданности Пи отпустил мулатку и она, уже захлёбываясь слезами, отбежала от них. Зрачки персеянина расширились, ноздри вздулись, и он стал подходить к Еве ближе и ближе, толкая её плечи. Через пару секунд девушка ударилась головой о стену от очередного удара. Отступать было некуда. Она попыталась отойти в сторону, но Пи удержал её за предплечья. Ещё пару раз он тряхнул девушку – ещё пара ударов затылком привели девушку в состояние решимости, и она, сжав кулак так, что ногти впились в кожу ладоней, со всей силы ударила персеянина в область солнечного сплетения. Это не дало желаемого эффекта. Нана повисла на руке синекожего, что-то лепеча о том, чтобы он не трогал Еву. Пи отшвырнул её двумя руками.

В этот момент Ева выскользнула из своей ловушки и, оглянувшись, в поисках защиты, схватила нож с магнитной ленты. Она встала, чуть отставив ногу, и выставив нож перед собой. Девушка надеялась, что такой грозный вид остановит разбушевавшегося персеянина.

Однако, когда Пи повернул к ней голову, его глаза – расширенные от ярости зрачки, вздувшиеся ноздри, пульсировавшая жилка на шее – приобрели ещё более грозный вид.

– Вот, значит, как, – процедил он сквозь зубы, – убить уже готова за своих животных!

Ева вся превратилась в комок нервов. Кровь гулко шумела в ушах, она будто со стороны наблюдала, как персеянин, извергая проклятия, приближался к ней, размахивая четырьмя руками. Рукава мятой рубашки обтягивали две пары напряжённых бицепсов. Его тело дрожало от гнева, её – от страха. Около дальней стены плакала Нана, вытирая слёзы рукавом. Время будто застыло, чтобы потом сжаться и взорваться: Пи протянул две руки к шее девушки, сцепил их, и начал сдавливать горло, ещё одной рукой он держал её плечо, а четвёртой удерживал за хрупкое запястье средоточие отчаяния, готовое вонзить нож. Девушка пыталась кричать, но из её горла вышел только хрип. Щёки мгновенно стало покалывать, а сознание пронзилось мыслью, что она совсем не готова умирать вот так. Свободной рукой она уперлась Пи в подбородок, пытаясь оттолкнуть его. Девушка напряглась изо всех сил, и персеянину, чья голова от её усилий, неудобно запрокинулась назад, пришлось отвлечься, убирая её руку. Этой замешки было достаточно, землянка оказалась чуть проворнее, чем персеянин, и чуть решительнее, чем она сама этого ожидала – и нож резко и легко прорезав белую рубашку, вошёл под синие рёбра.

Лицо Пи вытянулось в удивлении, но хватку он не ослабил. Ева вынула нож, и пара синекожих рук, дрожа, зажали рану. Однако персеянин продолжал сжимать шею ещё крепче. Струйка воздуха, попадавшая в лёгкие за счёт отчаянного напряжения мышц шеи, уменьшалась, в глазах начинало темнеть. Ева уже не думала о том, что делает – и снова воткнула нож в тело Пи, чуть выше. И снова, и снова, и снова, пока тот, наконец, не пошатнулся, и, сделав несколько неуверенных шагов назад, упал навзничь. Ева закашлялась, прижав руку к шее и облокотившись об стену, устало сползла на пол. Нана, подбежав к ней, обняла её голову и притянула к своей груди.

– Ева, – шептала она, безумными глазами смотря на персеянина и трясясь от страха, – Ева, что мы наделали.

Рыжая пялилась на струйку алой крови, расползающуюся от бездыханного тела инопланетянина. И, как ни странно, думала о том, как удивительно, что она никогда не задумывалась, что их кровь тоже красная. Осознание содеянного снизошло на неё, когда она подняла взгляд на растерянного Линча, стоявшего в проходе. За его спиной с ноги на ногу удивлённо переминались двое мужчин.

– Я защищалась, – онемевшими губами прошептала Ева.

Плечо девушки пропитывалось слезами Наны.

Линч подошёл к Пи и задумчиво почесал за ухом свою серую голову. Он сел на корточки рядом и уставился в его удивлённо-помутневшие глаза.

– Нана, – окликнул он мулатку, – ты же медик, ты сможешь его спасти?

Девушка выпустила из объятий Еву и подошла к Линчу.

– Он мёртв, – всхлипнула она.

Хоботоносый закрыл лицо руками и выругался на своём диалекте.

– Ты ведь понимаешь, Ева…

– Линч, я защищалась! – срывающимся голосом крикнула девушка.

– Защищалась от персеянина?

– Он душил меня, – Ева чувствовала, как её снова начинает трясти под укоризненными взглядами мужчин и хоботоносого.

Линч вопросительно взглянул на Нану.

– Да, и меня он ударил, – едва слышно сказала мулатка, однако в тишине её слова были отчётливо резки.

– Была причина? – капитан в удивлении поднял хобот.

Мулатка закусила губу и отыскала глаза Евы. Подруга смотрела на неё и молчала, держась за ноющее плечо. Молчание, длившееся несколько секунд, показалось вечностью.

– Так, вы арестованы обе до выяснения обстоятельств, – вздохнул Линч и выпрямился, – я, как старший по званию, принимаю на себя полномочия командира. У нас нет изолятора, поэтому вы будете отправлены в свои каюты и не сможете покинуть их до прибытия на Персею. Мужчины, вы не проводите наших дам?