Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века

Тут стоит отвлечься на объяснение того, что такое сальные свечи и почему они составляли значительную долю в промышленной продукции, включая продукты «женских» фабрик и мастерских в разных городах. В XVIII веке и почти до 1880-х годов в России, как и во всей Европе, употреблялись два вида свечей — восковые и сальные. Сальные свечи были основным источником повседневного освещения жилищ даже у дворян. Восковые свечи, производившиеся из продукта, сопутствовавшего производству меда, стоили весьма дорого (80 рублей за пуд) и большинству населения были не по карману. В городском быту чаще использовались свечи сальные (стоившие в среднем около 12 рублей за пуд), крестьяне же для освещения изб использовали преимущественно лучину.

«Журнал мануфактур и торговли» в 1825 году писал:

Изготовление сальных свеч есть один из важнейших предметов промышленности, судя по великому употреблению оных. <…> Известно, что сальные свечи делаются из жира животных, растопленного и очищенного, который в сем виде называется сало. Доброта свеч, во-первых, зависит от хорошего сала; для сего не должно употреблять иного жира, кроме бараньего или овечьего и бычачьего или коровьего, того и другого поровну. Всякий другой жир вообще не годится, а всего менее свиной, от которого свеча плывёт, воняет и горит тусклым и густым огнем.

Технология приготовления свечей была следующая. Свечной заводчик снимал с купленного сала кожу и мясо, резал сало на мелкие куски для растапливания на малом огне в котле из желтой меди. Стоявший у каждого котла рабочий должен был почти беспрестанно в течение нескольких часов мешать сало палкой и снимать пену. Для этого требовалась немалая физическая сила, а потому там работали только мужчины. Растопленное сало выливали в деревянную кадку сквозь частое волосяное сито. В течение суток в сале оседали на дно примеси и посторонние частицы. Потом сало выпускали в формы через воронку, находившуюся в кадке на 15–20 сантиметров выше дна.

Формы представляли собой деревянные или металлические корытца, на которые вначале особым образом наматывались фитили (их называли «светильни») из хорошо вычесанного, очищенного от семечек, узлов и сора хлопчатобумажного волокна, а потом туда заливалось жидкое сало. Когда сало застывало, его разрезали по числу фитилей и направляли на продажу. Производитель продавал сальные свечи не штуками, а пудами. Но в мелочных лавках, которые в больших городах были почти в каждом квартале, такие свечи продавались, конечно, поштучно.

Владелицам кожевенных, салотопенных, чугунолитейных и прочих заводов, которые использовали огонь и вредные химические продукты, следовало получать специальное разрешение у московского генерал-губернатора: уже начиная со второй половины XVIII века существовала строгая регламентация устройства предприятий, «вредных чистоте воздуха и воды» и причиняющих «вред и беспокойство окрестному населению», как это было сформулировано в законодательстве. По указам 1803, 1833 и 1849 годов надзор все более ужесточался. Так, близ жилых строений или в других «небезопасных для пожара местах» запрещалось строительство «действующих огнем или парами фабрик».

После того как Брехова подала генерал-губернатору А. А. Закревскому прошение на перерегистрацию на свое имя предприятия, полученного по наследству от матери, к ней прислали для проверки архитектора Михаила Доримедонтовича Быковского. Быковский был учеником архитектора Д. Жилярди, но, кроме архитектурных проектов, разрабатываемых по заказу города и частных владельцев, например Московской биржи и усадьбы Марфино, состоял архитектором при канцелярии генерал-губернатора. В феврале 1850 года Быковский осмотрел заведение и доложил, что препятствий для продолжения производства не обнаружил. Другую проверку осуществила полиция, отчитавшись об этом в рапорте:

Дурного запаха от сего заведения не происходит и опасностию пожара соседним владениям оно не угрожает, а потому к дозволению препятствий со стороны полиции не имеется.