Купчино, трилогия (СИ)

В сизо-сиреневом небе медленно и надменно плавился задумчивый осенний закат: жёлто-рыжий и ветреный.

На скамейке - возле парадной - сидели всё те же ветхие бабушки.

- Опаньки, Серый вернулся, - удивлённо выдохнула Матрёна Ивановна. - Бродяга неприкаянный и многими позабытый.

- И ждать-то уже перестали, - печально усмехнувшись, дополнила Ульяна Макаровна. - Приехал-таки, милостивец. Орёл ты наш купчинский.... Наведёшь тут порядок, молодчик белобрысый?

- Наведу, - улыбнувшись, пообещал Сергей. - Здравствуйте, бабушки. Замечательно выглядите. Совсем не изменились.... Так я пойду?

- Иди, родной, иди. Счастливых тебе дорог...

В квартире было очень пыльно и затхло: так всегда бывает, если в помещении долгое время никто не живёт.

- Ну, здравствуй, отчий дом, - поставив чемодан на пол, растроганно поздоровался Сергей, а после этого расчихался: - Ап-п-чхи! Ап-п-п-чхи! Апчхи.... Нет, господа и дамы, так дело решительно не пойдёт...

Он снял с плеч тяжёлый брезентовый рюкзак, пристроил его рядом с чемоданом, захлопнул входную дверь, поменял новые тесные ботинки на разношенные домашние тапочки, обнаруженные в прихожей, определил кожаную куртку на вешалку, прошёл в столовую и, повозившись с полминуты с тугими ручками, распахнул окно.

В комнату тут же ворвался свежий воздух.

- Свежий питерский воздух, - негромко уточнил Сергей. - А ещё октябрьский и вечерний. Прохладный, правда. Температура-то на улице не выше плюс восьми-девяти градусов.... Ох, как приятно пахнет. В том смысле, что Родиной.... Сколько же лет я здесь не был? Получается, что уже почти двенадцать. Прилично, что ни говори.... Ладно, к лирическим отступлениям можно будет потом вернуться, под рюмашку. А сейчас следует делами заняться: темнеет уже за окнами, да и спать хочется с дороги, уболтало слегка в самолёте...

Первым делом, он, вооружившись шваброй, совком, ведром с водой и тряпками, принялся целенаправленно бороться с пылью, накопившейся в квартире за последние десять месяцев, прошедших с момента отъезда родителей в Канаду. Впрочем, работа спорилась: нехитрая мебель располагалась только в его спальне, в прихожей и на кухне, а столовая и родительская комната были пусты.

"Оно и правильно", - активно работая половой тряпкой, мысленно одобрил Сергей. - "При переезде в чужую страну любая копейка лишней не бывает. Молодцы, что реализовали лишний хлам.... Эх, мама-мама. Говорил же я тебе по телефону, мол, и квартиру продавайте. Нет, не согласилась. Мол: - "Она тебе, сыночек, обязательно пригодится. Нагуляешься, рано или поздно, по Белу Свету и вернёшься...". Вот и вернулся, как и было предсказано.... А если папа с мамой продали бы, всё же, "трёшку"? Гулял бы дальше, понятное дело.... Так-с, надо ещё и холодильник помыть. И раковины. Да и унитаз с ванной. Окошко же следует закрыть, пока не продуло...".

После завершения уборки он оттащил чемодан в спальню и наспех распихал одежду по полкам шкафа, а также поместил под матрац на кровати тонкую пластиковую папку с различными (в том числе, с банковскими), документами. Потом перенёс рюкзак из прихожей на кухню и, предварительно расшнуровав его, принялся выкладывать на обеденный стол всякую продовольственную разность: круглую буханку "серого" хлеба деревенской выпечки, несколько хариусов и сигов холодного копчения, жестяные банки с лососёвой икрой и тушёной лосятиной, плашку вялено-копчёной грудинки молодого северного оленя и связку озёрных карасей, засушенных на русской печи. А ещё и две объёмные фляги из нержавейки, заполненные спиртовыми настойками на целебных травах, достал из рюкзачных карманов.

Выложил-достал и, грустно вздохнув, прокомментировал:

- Вот они, прощальные подарки щедрого Крайнего севера. Эх, жизнь моя жестянка.... Ладно, проехали. Ужинать будем...

И он, быстро и сноровисто, приготовил нехитрый ужин: нарезал хлеба и оленятины, очистил копчёного хариуса, достал из буфета и наполнил - из фляги - пузатую хрустальную рюмашку.

Выпил, закусил, повздыхал, полистал альбом со старыми семейными фотографиями, обнаруженный во время недавней уборки, вновь наполнил рюмку.

Но поужинать в тишине и покое не получилось: с улицы донеслась отборная матерная брань, мерзкое хихиканье и отголоски громкого разговора на повышенных тонах.

Сергей подошёл к окну и недовольно пробормотал: